Я предложил подбросить его до дома на такси, но он заявил, что не только превосходно себя чувствует, но и желает насладиться редкими моментами тишины и покоя, поэтому доберется своим ходом. Солнце уже клонилось к горизонту, и, посадив пану на автобус, я зашагал в сторону Рассел-сквер.

Вообще я успел уже привыкнуть, что особняк «Безумие» находится в полном моем распоряжении. Поэтому испытал легкий шок, войдя в атриум и увидев полдюжины парней, вольготно расположившихся в креслах. Одного из них — плотного, со сломанным носом — я узнал: это был Фрэнк Кэфри, наш партнер из пожарного подразделения и десантник в отставке. Поднявшись с кресла, он поприветствовал меня рукопожатием.

— Мои ребята, — сказал он, кивнув на остальных.

Я тоже молча кивнул им. Все шестеро, крепкие, коротко стриженные молодцы средних лет, одеты были в штатское. Но по их поведению было видно, что гораздо больше они привыкли носить форму. Они неспешно пили чай, который принесла Молли, однако под столиками и креслами там и тут лежали их прочные черные нейлоновые вещмешки. С прочными ремнями и петлями для ручной переноски — то есть отлично приспособленные для безопасной и относительно удобной транспортировки небольших, но тяжелых металлических предметов.

Я спросил Фрэнка, где Найтингейл.

— Беседует по телефону с комиссаром, — ответил тот. — А мы ждем приказа.

При слове «приказ» меня прошиб холодный пот. Вряд ли согласно этому приказу они должны будут предложить Симоне с сестрами присоединиться к чаепитию. Приложив максимум усилий, чтобы не выдать свой страх, я жизнерадостно помахал ребятам Фрэнка и вышел через заднюю дверь во двор, а потом на улицу через ворота у каретного сарая. Я рассчитал, что Найтингейл хватится меня не раньше чем через десять минут, а если я не стану брать машину, то и через двадцать. Он слишком хорошо меня знает и поэтому сразу поймет, что я собираюсь предпринять. И когда начнет действовать, будет, скорее всего, думать, что защищает меня от меня самого. По иронии судьбы я был убежден, что пытаюсь сделать то же самое с ним.

Итак, двадцать минут, чтобы обнаружить мое отсутствие, и десять минут на сборы и погрузку в микроавтобус без полицейской маркировки (десантники наверняка приехали именно на таком). Еще десять минут займет дорога до Бервик-стрит. Итого — максимум сорок минут.

Я выскочил на тротуар с воплем «Такси!», и как раз в этот момент из-за поворота вывернул черный кэб. Я энергично замахал рукой, но чертов ублюдок сделал вид, что не заметил меня, и на полной скорости просвистел мимо. Я выругался, однако номер машины запомнил, чтобы потом, если представится случай, осуществить маленькую, но весьма сладкую месть. К счастью, из-за угла тут же показался еще один кэб — он остановился около одной из гостиниц на Саутгемптон-роуд, и из него вышли несколько туристов. Я запрыгнул внутрь еще до того, как водитель успел понять, что у него проблемы с системой ночного видения. У него была короткая стрижка, обычная для человека, считающего ниже своего достоинства отращивать и зачесывать волосы, чтобы прикрыть лысую макушку. Чтобы он в полной мере ощутил свое счастье, я показал ему удостоверение.

— Довезешь до Бервик-стрит меньше чем за десять минут — и ни одного штрафа до конца года, — пообещал я ему.

— А у жены?

— Тоже, — кивнул я.

— Заметано, — сказал водитель и воочию продемонстрировал мне диаметр поворота лондонского кэба — совершил абсолютно запрещенный разворот через двойную сплошную и на огромной скорости понесся к Бедфорд-сквер.

Либо он был не в своем уме, либо его жена не просто так нуждалась в том, чтоб ее отмазали от штрафов, но, так или иначе, через пять минут мы были на месте.