На Бервик-стрит царил пятничный вечер, и в двери небольших секс-шопов на углу Питер-стрит то и дело заходили покупатели. Рынок уже закрылся, но пабы и музыкальные магазины еще работали. Узенький ручеек сотрудников прессы тянулся с работы к метро сквозь толпу гуляющих туристов. Оказавшись рядом с домом Симоны, я поднял голову — и точно, в окне верхнего этажа горел свет.

Мне совершенно не хотелось думать о том, что Симона и ее сестры могут просто погибнуть от рук Кэфри и его парней. Но я все же свято верю в то, что перед законом все равны. Это дело, сколь бы странным оно ни было, находилось в ведении полиции, и я, как принесший присягу констебль, готовился употребить все свои полномочия, чтобы пресечь нарушение общественного порядка.

Ну то есть Лесли, наверное, мыслила бы именно так — а мне, черт побери, было не до этого!

Я принялся набирать различные комбинации кодов, пока в динамике домофона не раздался чей-то голос.

— Любимая, это я. Пришел снять показания счетчика, — сказал я, и дверь открылась.

Сделав мысленную пометку сообщить номер дома в отдел профилактики преступлений Центрального Вест-Энда, а заодно сделать им строгое внушение, я двинулся вверх по лестнице.

Менее крутой она отнюдь не стала. Неудивительно, что общение с Симоной и ее сестрами лишало людей жизненной силы.

Я едва дошел до двери их квартиры и остановился перед ней, чтобы немного отдышаться. И тут кто-то схватил меня сзади за локти. Я почувствовал у горла нож.

— Это он! — прошипел женский голос. — Открывай!

Из-за разницы в росте ей пришлось подняться на цыпочки, чтобы достать до моей шеи ножом — старым кухонным, насколько я мог судить. Ей бы стоило приставить его к спине или к животу, это было бы гораздо убедительнее. Если бы пришлось действовать решительно, я ударил бы ее по руке и оттолкнул от себя. Тогда все зависело бы от быстроты ее реакции и силы желания покончить со мной.

Дверь открылась. На пороге стояла Симона.

— Здравствуй, Симона, — сказал я. — Есть разговор.

Девушка с ножом толкнула меня в спину, и я, осторожно перешагнув порог, оказался в комнате. Пегги тоже была там, бледная и напуганная. Как и в прошлый раз, в широких брюках из саржи и с короткими волосами, торчащими, словно иголки. Значит, нож у моего горла держала Шери. Симона закрыла за нами дверь.

— Заберите у него наручники, — сказала Шери.

Пегги ощупала меня в районе пояса.

— У него их нет, — объявила она.

— Почему ты не взял наручники? — спросила Симона. — Я сказала, что они у тебя будут.

— Я не собирался никого арестовывать, — пояснил я.

— Еще бы, ты собирался нас убить! — прошипела Шери.

— Один? Своими силами? — уточнил я.

Но в голове мелькнула мысль о Кэфри и его ребятах, устроивших чаепитие в «Безумии». Только теперь чаепитие, надо думать, уже закончилось, а ребята погрузились в микроавтобус — скорее всего, «Форд Транзит» без знаков отличия — и в последний раз проверяют исправность системы ночного видения и табельного оружия.

— Я не стану никого убивать.

— Врешь! — бросила Шери. — Он сказал, ты хочешь уничтожить нас!

— А может, стоит позволить им… — проговорила Пегги.

— Мы не сделали ничего плохого! — огрызнулась Шери, и ее нож — слава богу, тупой — случайно скользнул по моей шее.

— Сделали, — возразила Симона. По щекам у нее текли слезы. Поймав мой взгляд, она отвернулась.