Роскошное убранство осеннего леса снесло напрочь. Примерно в радиусе пятидесяти футов торчали одни голые ветки. Даже сухую кору посрывало – обнажилась древесная плоть, и стволы стояли гладенькие, как пятки новорожденных. Гигантская метла вычистила землю не только от опавших листьев, но и от самой земли. Если прикинуть хорошенько… да, сантиметров пятнадцать в глубину почвы как не бывало. Теперь лесная чаща больше походила на свежевспаханное поле, на котором, по странной случайности, росли деревья, почему‑то корнями наружу, да кое‑где лежали валуны. На пашне суетились насмерть перепуганные земляные букашки‑таракашки.

Судя по всему, Макфинн уже очухался от моего приемчика. По крайней мере он сидел вполне живой и мотал по сторонам громадной башкой. Наверное, перемены ему пришлись не по вкусу. То‑то бедолага побледнел, увидев, что сталось с лесочком.

Раздался шорох. Я вовремя оглянулся. Было бы жаль пропустить фантастическое зрелище – мисс Тера Уэст прыгала по еловым веткам. Она душевно приземлилась, аккурат на филейную часть, и закашлялась. Видать, тоже пыли наглоталась. Тера судорожно кашляла и при этом умудрялась не сводить изумленных глаз со своего суженого. Потом она глянула на меня и отползла подальше. На всякий случай.

– Ну, видишь? – просипел я, указывая на Макфинна. – Целехонек. Чего ему будет‑то?!

Сумасбродная магическая атака не прошла бесследно. В мозгу не унималась дурацкая круговерть. Мне чудился резкий запах диких цветов и стоячей воды, и я был почти уверен, что чувствую скользкую чешую обвившейся вкруг моих пальцев змеи. Вместе с тем краем глаза я улавливал движение огромных крыльев – кто‑то парил за моей спиной. Но стоило обернуться, чтобы рассмотреть его хорошенько, он неизменно пропадал. И снова где‑то позади шевелились крылья и мерцали радужные очи, многогранные, как у стрекозы… Я пытался бороться с этим – отталкивал цветы, стряхивал юрких змеек, пытался не обращать внимания на видения.

Тера подскочила к поверженному жениху, рухнула на колени и обняла его. Прикрыв глаза, я старался мерно дышать. Гортань горела, воздух вырывался со свистом. Адская карусель чуть сбавила скорость, и я сумел‑таки пробиться к своей боли, которая притаилась среди этой сумятицы. Болели плечо, горло и челюсть. Звучит дико, однако именно физическая боль стала надежным якорем и дала ощущение подлинной реальности. Эту боль я знал. Она существовала на самом деле. Я зацепился, сосредоточился… Дурман в голове немного поддался. Я открыл глаза. Не вовремя.

Макфинн и Тера целовались. Черт побери! У меня возникло чувство, будто я поганый извращенец и заглядываю в чужую спальню.

– Гм, – проговорил я. – Не пора ли нам убраться подобру‑поздорову?

Они нехотя разжали объятия, и Тера помогла Макфинну встать. М‑да, рост у парня внушительный, ничего не скажешь. Рядом с ним Тера казалась миниатюрной худышкой. Он посмотрел прямо на меня, но я отвел взгляд. Чертовски не хотелось видеть изнанку его души.

– Ким умерла, – сказал Макфинн.

Он не спрашивал, он утверждал, и тем не менее я кивнул.

– Да. Прошлой ночью.

Великан содрогнулся и закрыл лицо руками.

– Будь все проклято! Трижды проклято!

– Ты не мог ничего изменить, – быстро заговорила Тера. – Она знала, на что шла.

– А вы, наверное, Гарри Дрезден? – Макфинн заметил на своем запястье ожоги, оставленные «электрической» магией. – Простите. Я не знал, кто вы, и Теру тоже не видел.

– Проехали. Давайте‑ка убираться с открытого места, пока нас не заметили прохожие и не сдали, куда следует.

– Пошли, – согласился Макфинн.