– Я все-таки не понимаю, – сказала Сьюзен, – Морриган ведь была на валу, совсем рядом с нами. А потом вдруг посмотрела на небо, разбила Золотой Камень и исчезла.

– А где в это время находилась луна? – поинтересовался Каделлин.

– Она уже почти зашла. Думаешь, Морриган боялась именно этого?

– Возможно, – ответил Каделлин. – Ее сила как раз в ущербной луне. Но она не так уж беспомощна, и без луны. Интересно, что ее заставило отказаться от своих намерений?

– Послушайте меня, – обратилась к ним Сьюзен. – Если она сейчас возвращается в тот самый дом, то Альбанак мог бы догнать ее на лошади. Она, наверное, сейчас где-нибудь на полпути. Мы легко можем выяснить, что случилось.

– Она может превратиться и в птицу, если надо, и прибыть туда раньше моей лошади, – сказал Альбанак. – Но я готов ехать с условием, что Утекар поедет со мной и покажет дорогу.

– Нет уж, – откликнулся Утекар. – Я предпочитаю противника, имеющего такую голову, которую раз отрубишь – она так и останется отрубленной. Или не надо мне никакого! И вообще два меча – это еще не защита. Возьми лучше Сьюзен. Тогда меч, копыта и Знаки Фохлы могут еще продлить вашу возможность любоваться белым светом.

– Неужели ты бы отправился без меня? – спросила Сьюзен и взглянула на Каделлина.

– Я полагаю, Ангарад Златорукая ошибается, – промолвил он. – Но сейчас ты далека от своего мира, так что я думаю, больше вреда будет, если я стану тебя удерживать. Поезжай с Альбанаком. Но я прошу вас не рисковать.

Сьюзен и Альбанак направились к одной из нижних пещер, где вместе с лошадьми лайос-альфаров стояла лошадь Альбанака. Они покинули Фундиндельв через железные ворота и направились к Золотому Камню, осматривая каждое дерево, но нигде не было видно ни одной кошки. Как только они выехали в поле, Альбанак пустил лошадь во весь опор. Друзья мчались к Сияющей Вершине. Фермерские собаки заходились в лае, люди таращили на них глаза, но Альбанаку было не до осторожности, и скоро земля опустела, потому что они поднялись в горы.

В зарослях возле Сияющей Вершины вороны дрались друг с другом. Птицы взмыли к небу черным облаком, когда Сьюзен и Альбанак направили коня прямо на них. Лошадь пошла шагом. Альбанак был все время начеку, оглядывая то небосклон, то вересковую пустошь. Его правая рука уже не раз вынимала меч из ножен.

Почти до самой седловины друзья двигались вдоль стены, затем повернули коня направо и стали спускаться в долину. День стоял тихий. Все кругом было неподвижно.

Они остановились возле мертвых деревьев, но там не было и следа бодаков. Долину скрывали от их взглядов заросли рододендрона.

– Дом с этого места все равно не виден, – сказала Сьюзен. – Он по другую сторону этого круглого холма.

– Значит, надо подобраться поближе, – рассудил Альбанак. – Но мне, признаться, не очень нравится и то, что перед глазами.

Когда они приблизились к проходу в стене, конь вдруг прижал уши, но тем не менее уверенно двинулся вперед.

И при дневном свете место было отталкивающим. Одичавшие кусты, осыпающиеся, покрытые плесенью каменные мосты, ручей, заглушающий другие звуки, так что мурашки бегали по телу от мысли о том, что может быть кто-нибудь неслышно подбирается к ним.

У развилки Сьюзен сделала знак сворачивать налево.

– Это тут, за поворотом, – прошептала она.