Но сколько я не копаюсь, ничего не нахожу и не могу понять, в какую сторону направлялся хозяин следов. Обидно не раскрыть загадки и возвращаться ни с чем к биваку. А они, эти извилистые ходы, на каждом шагу и будто издеваются надо мною.

Я утешаю себя: по-видимому, обладатели ходов бродят ночью и мне сейчас их не уследить, а на день прячутся глубоко. Поэтому перевожу взгляд на расцвеченные кусты чингиля, джузгуна, тамариска, слежу за птицами, убеждаю себя, что неудача — мелочь, не стоящая внимания, и почти достигаю цели — таинственные зигзаги забыты.

Но на биваке, у машины, где мы несколько часов тому назад истоптали весь песок, все снова испещрено зигзагами. Их проделали будто в издевку над нами, когда нас не было. Я снова ползаю по песку, пачкаюсь в пыли и опять без толку. Меня жалеют, пытаются помочь. Но никому нет счастья, песок весь изрыт, истоптан, все зигзаги перекопаны безрезультатно.

Тогда я сержусь на себя и усиленно занимаюсь другими делами — привожу в порядок коллекции, записи. На биваке наступает тишина, все разошлись опять по делам. Мучительно вспоминая название одного растения, я случайно гляжу под ноги и вижу легкую струйку песка, вздымающуюся кверху. А впереди этой струйки толчками, с остановками, движется небольшой песчаный бугорок. Сзади бугорка я вижу то, что искал почти весь день, — тонкую извилистую бороздку, тот самый след незнакомца. Он довольно быстро удаляется от меня, приближается к кустику, отходит от него в сторону, прочеркивая зигзаги.

Не переводя дыхания, я смотрю в бинокль с лупками и вижу такие знакомые, торчащие из песка кривые челюсти-сабли личинки муравьиного льва. Она ползет вспять, брюшком вперед, вся в песке, изогнутой кверху головой, взметывая струйками песок, оставляет позади себя дорожку.

Так вот кто ты такой, таинственный незнакомец! Воронки муравьиных львов здесь всюду по пескам тугаев. Этих насекомых миновала беда прошлых лет, и вот теперь они страдают от недостатка добычи. Никто не попадает в их хитроумные ловушки, и, наверное, поэтому голодные личинки так часто меняют места, путешествуют в поисках несуществующих богатых угодий.

Зеленые крышечки

По каменистым осыпям трудно спускаться. Камни шатаются под ногами и съезжают вниз. Надоели каменистые осыпи. А вокруг них крутой склон гор закрыт непролазными зарослями колючего шиповника.

Долог и скучен спуск.

Но вдруг отвлекаюсь. Сбоку осыпи, под кустами, замелькали ярко-белые ракушечки моллюсков. Изящные, с острыми ребрышками, они были очень красивы и, кроме того, разные: и большие, и маленькие, и совсем крохотные, но все одного вида.

Как хорошо, что они встретились! Привезу Леночке, маленькой девочке, дочери соседа.

Леночка очень обрадовалась ракушкам и уложила их всех в маленькую картонную коробку. На следующий день она спросила меня:

— А почему некоторые ракушечки закрыты зеленой крышечкой?

— Какой такой зеленой крышечкой? — удивился я. — Наверное, грязь какая-нибудь пристала.

Еще через день Леночка примчалась ко мне.

— А почему, — спросила она торопливо, — в коробке с ракушками что-то шуршит, копошится?

— Шуршит? Тебе, наверное, показалось. Открой коробку, посмотри.

— А я боюсь!

— Ну тогда посмотрим вместе.

В коробочке же оказалась маленькая чудесная пчелка. Она поводила в стороны длинными усиками, поворачивая головкой с большими черными глазами, и будто спрашивала с недоумением:

— Как я здесь очутилась?

Действительно, как здесь очутилась милая пчелка? Уж не подшутила ли надо мной Леночка?

Пришлось заняться подробным осмотром ракушек. И тогда неожиданно обнаружилась ракушка, закрытая искусно вылепленной зеленой крышечкой.