После изобретения молекулярных сборщиков и эфирных накопителей материальные ценности перестали на Земле быть проблемой. В других мирах мы приобретали информацию, затейливые технологии, до которых не дошли сами, и, главное, достижения культуры. Абдулкарим был намерен поживиться на Иллюзионе причудливыми плодами культуры, в основном, кинематографа, которым славилась эта планета.

Мне эта идея насчёт Луны с самого начала не особо приглянулась. Почему-то казалось, что она выйдет нам боком, но о своих чувствах я не распространялся. В конце концов, даже у такого интуитивного сканера, как я, опасения нередко бывают просто опасениями, а не прогрессией в будущее. Так что я мысленно обозвал себя перестраховщиком и, паря над лунной базой, преисполнился искренним детским ликованием, а все мои страхи казались сейчас искусственными, надуманными. Первый след человека на Луне – в этом была магия, которая коснулась и меня.

- Как хочется приземлиться, пройтись, потрогать всё руками, - мечтательно протянул Абдулкарим.

- А вот этого делать нельзя, - сказал я.

- Правильно, почтенный Александр. Нам же не дают попробовать на зуб золото Шлимана или поскрести ногтём Венеру Милосскую. Это теперь музей. На века. На тысячелетия.

 - Музей, - кивнул я, снижая платформу до высоты полутора метров и разглядывая цепочки следов ребристых подошв первых космонавтов. Это балы законсервированная на века история. Следы останутся в таком виде на очень долгие времена, если, конечно, их не сотрут люди или не повредит залётный метеорит. Это на планетах ветра, подвижки почвы, землетрясения очень быстро стирают память. Здесь же вакуум – самый лучший консерватор истории.

- Ты прав, Абдулкарим, - произнёс я, поднимая платформу на несколько метров. – Жителям Иллюзиона будет приятен наш подарок.

- Ну да. Они же действительно здесь были, - вздохнул Абдулкарим. – Не то, что некоторые.

- Это ты про нас?

- А про кого же ещё?

- Всё, пора, - решительно произнёс я. – Мы и так вышли из графика.

- Пора, - Абдулкарим потёр жадно свои пухлые руки. – На бой, на торг, на рынок!.. Вперёд, мои боевые слоны.

- Это ты про меня? – хмыкнул я.

- Ну что ты, почтенный Александр. Это я образно.

***

 Звездоскрёб Дипломатического Департамента возвышался в самом центре столицы Иллюзиона Квадрокадре. Для ожидания нам отвели огромный старомодный кабинет. Мебель в нём состояла из массивных, с затейливой резьбой столов, стульев, пузатого буфета и книжных шкафов с запертыми стеклянными дверцами. Сводчатый потолок расписан в сюрреалистическом стиле – какие-то тающие, как снежные комья, дома, растекающиеся по поверхности земли башни, окруженные часами на тараканьих ногах и летающими слонами.

 Вдоль всех четырех стен тянулась галерея обрамлённых в тяжелые золотые рамы киноафиш с подлинными подписями участвовавших в съемках кинозвезд. Похоже, здесь это приравнивалось к солидной картинной галерее, призванной подчеркнуть помпезность и значимость данного места. Это как живописные полотна старых мастеров во дворцах на Земле. Ну что ж, неудивительно, учитывая, какое гипертрофированное значение имеет на планете Иллюзион кинематограф.

Невысокий, пузатенький, горбоносый, с жиденькой бородкой Абдулкарим сменил халат на парадный костюм дипломата, состоявший  из чернильно-чёрных брюк и усеянного красными и синими голографическими звездами кителя с изображением земного шара на груди.