– Думаю, тебе надо вернуться в твой мир, Сара.

– А ты?

– И я бы отправился с тобой, если ты захочешь!

– Еще бы! – Она снова прижалась к нему и крепко обняла.

– Ну, как вы себя чувствуете, инспектор? – спросил Байкер.

– Намного лучше, чем ты, судя по твоему виду. Что у нас нового?

– Квин‑он‑а готовятся вернуть нас обратно.

– Да что ты?

Байкер кивнул.

– Что‑то тебя беспокоит, Байкер? – спросил инспектор.

Байкер посмотрел на Мэгги и Салли, потом на Такера и вздохнул:

– Хотелось бы знать, как мы там, дома, будем подавать всю эту историю?

– Ты что‑нибудь придумал?

– Нет, сказать по правде, я все еще с трудом ворочаю мозгами.

– Аналогичный случай, – отозвался инспектор и взглянул на Мэгги. – Мне кажется, надо делать вид, будто ничего этого не было.

– Что?!

– А как еще мы можем себя вести? – пожал плечами Такер. – Хенгуэр погиб, Фой остается здесь. И уж, видит бог, я даже подступаться к Саре не буду, чтобы она что‑то продемонстрировала для лабораторий проекта – она тогда меня живьем сожжет, если вы все раньше не растерзаете.

– Я подумал… Хотя ладно, пойду скажу квин‑он‑а, что мы готовы.

– Минутку, Байкер!

– Да?

– То, что мы узнали от Гэннона насчет Уолтерса, никому не разглашать. Ясно?

– Неужели вы решили покрывать этого негодяя? – нахмурился Байкер. – Да ведь на девяносто процентов он виноват во всем, что случилось. Не преследуй он Хенгуэра…

– Успокойся! Я не хочу, чтобы кто‑нибудь кроме меня вывел его на чистую воду! Уолтерс мой! Коротко и ясно!

Байкер несколько минут всматривался в инспектора, потом пожал плечами:

– Ладно! Пусть будет, как вы просите.

Когда Байкер и Салли вышли из комнаты, Мэгги тревожно посмотрела на Такера:

– Неужели ты на это пойдешь?

– Иначе нельзя, Мэгги. Мы ничего не можем на него повесить. Я уважаю закон, без законов у нас была бы форменная помойка. Но ты не хуже меня понимаешь, что Уолтерсу нам предъявить нечего. И он снова начнет творить свои грязные дела, и снова кто‑то поплатится жизнью. Он достиг своего положения не потому, что гладил кого‑то по спинке. Он ломал хребты.

– И что будет потом?

– Буду продолжать свое дело.

– Словно ничего не случилось?

– Нет! – тяжело вздохнул Такер. – Словно случилось все, что могло случиться.

– Я не вернусь назад, – сказал Саре Киеран.

Стоя на лужайке перед башней, они докуривали последнюю сигарету.

– Понимаю, – сказала Сара.

Взглянув поверх ее головы на Ха‑кан‑ту и Талиесина, стоящих в дверях, Киеран вздохнул:

– Все равно я видеть его не могу.

– Он с этим мирится, поскольку понимает почему.

Киеран вертел в руках свисток, который дала ему Ха‑кан‑та. Это был свисток Талиесина. Киеран хотел вытащить его из‑за пояса, но Сара остановила его.

– Оставь свисток себе, – попросила она. – Будешь вспоминать Талиесина. Будешь вспоминать нас обоих. Мне очень жаль, что я столько тебе дерзила.

– Да и я не отставал. Но видишь, все кончилось хорошо.

– Когда мы вернемся – Талиесин и я, нам захочется снова встретиться с тобой и с Кантой. Рано или поздно вам придется поговорить друг с другом.

– О Господи Иисусе, Сара! Умеешь ты настоять на своем! Ну, подождем до тех времен! D'accord?

– Конечно.