Глаза словно вмерзли в воздух, бессмысленные и мертвые. Кондиционер шевелил волоски на густо заросших ногах.

— Хочешь поиграть? — продолжала женщина. — Ну, иди же сюда, глупыш.

И Алик пошел.

Он проделал это неосознанно, на ходу лихорадочно расстегивая ширинку, из которой буквально выпрыгнул возбужденный пенис. Если бы он не успел его высвободить, то не смог бы остановиться и ударился бы об женщину. А так он лишь подправил его двумя пальцами и хорошо, плотно вошел.

Она коротко всхлипнула и дернулась вперед от неожиданности, потому что совершенно не слышала, как он подкрался, ягодицы при этом волнующе колыхнулись.

Алик задвигал тазом, быстро вгоняя нефритовый стебель, и ягодицы продолжали ритмично колыхаться. Когда он ударялся передней поверхностью бедер о ее ягодицы, раздавался самый любимый теперь его звук на свете. Увесистый и одновременно глуховатый шлепок. Некоторое время Алик слышал только эти быстрые энергичные шлепки.

Оглянувшись, увидел стоящего почти впритык Дегенерата, словно готовящегося вогнать стебель уже ему. Тогда он, не прерывая своего занятия, развернул начальника лицом в сторону, создавая полное ощущение, что Дегенерат собирается кончить жизнь самоубийством, выбрав для этого довольно экзотический способ и засунув эрегированный член в розетку.

Шлепки доносились все чаще и энергичнее. Надо бы сдержаться, или выйти из нее, подумал Алик, совершенно не представляя себе ни того, ни другого. Наслаждение перешло некий запороговый уровень, и он оглушительно кончил.

— Горячо! Как мне горячо! — вскрикнула женщина, раскраснелась, и попа и лицо, и сделалась невероятно хороша.

— Одевайся и уходи, — велел ей Алик, а потом, вспомнив про начальника, то же самое повторил и ему.

Тот с некоторым недоумением уставился на одевающуюся Азерникову.

— Сегодня ты был неподражаем, — восхищенно сказала Марина, она вся лучилась радостью и какой-то легкостью.

Чего нельзя было сказать о начальнике. Он некоторое время внимательно изучал Марину, потом еще более внимательно стал изучать себя.

Азерникова открыла дверь и выпорхнула в коридор.

— Ничего не понимаю, — пробормотал Дегенерат и как ни странно все слова произнес четко, без малейшего искажения, словно вспомнив о существовании нормальной речи.

— У тебя совещание! — напомнил ему Флоров.

Тот торопливо кинулся к двери, потом задержал шаг и спросил:

— Кто это сказал?

— Селектор, — пояснил Алик. — Поторопитесь, господин начальник.

Дегенерат припустил по коридору, едва за ним закрылась дверь, Алик с хохотом рухнул в кресло. Никогда ему еще не было так хорошо.

И в этот момент вернулся Келло.

"Жалко, что компьютер не умеет смеяться", — подумал Флоров, а то бы он ему рассказал. Но сведения, принесенные Келло, оказались столь важны, что он сразу забыл обо всех своих шалостях.

Покойный имел богатое криминальное не только прошлое, но и, судя по всему, настоящее. Наконец-то, Флоров узнал его фамилию, век бы ее не знать.

Хрыков Алексей Сергеевич. Кличка: Бык. Русский. Тридцать лет. Образование неполные восемь классов. Неоднократно судим за разбойные нападения и грабеж.

Отличается особой жестокостью. Физически хорошо развит. Знает приемы рукопашного боя. При задержании опасен. "Теперь уже нет", — подумал Алик.

Освобожден по амнистии год назад. По данным регионального управления по организованной преступности Бык являлся правой рукой Проценко — старшего по прозвищу Коновал.

Как же, знаем. Имя известное. Бандит номер один в городе.

Келло его информацию подтвердил, выдав следующую справку. По оперативным данным Коновал контролировал до половины инфраструктуры порта.