— Где оньго? — спросила Камка.

Очи протянула руку и разжала пальцы — камень по-прежнему был у нее. Камка кивнула.

— Крепко держишь, — сказала она, — жить будешь. Пойдемте теперь за мной.

И двинулась в пещеру. Мы помогли Очишке подняться и потащились следом.

В пещере разрешила нам Камка отдыхать, развела огонь, заварила травы на молоке. Я куталась в шкуру, слушая, как бухает сердце. Потом напоила нас Камка густым вкусным отваром, посадила ближе и начала разговор.

От усталости, от трав ли, но меня стало клонить в сон, и будто из-под воды я слышала слова Камки. Трещал огонь, девы сидели с напряженными лицами, и все казалось сном, повторяющимся, бесконечным: и слова Камки, ее мягкий, баюкающий голос, и благовонный, вкусный дым, наполнявший пещеру, и образы, которые плыли перед глазами и были ярче, ощутимей, чем все предметы вокруг. Сколько времени длилось это, я не знаю, но каждое слово Камки, все-все, что тогда в головы она нам вложила, помню до сих пор.

— Трое создали мир, — начала она. — Тарбаган, Карбаган и Сеток.

— Тарбаган! — прыснула Ак-Дирьи. — Тарбаган-творец, мохнатый и жирный!

— Тарбаган всех зверей создал, Карбаган — людей, а Сеток духов создал и в миры населил, — не моргнув, продолжала Камка. — Создав же, они в Бело-Синей растворились выси. Ибо они только творцы, но не они — всему начало. Скажите мне теперь, девы, что выше людей, зверей, духов, леса и гор, что выше птиц летающих, куда самая дальняя стрела не долетит?

— Бело-Синяя высь, — отозвались мы.

— Бело-Синяя высь, прозрачная голубизна — чертог Хозяина, имя которого не скажу. Это суть всего — зверей ли, людей или духов. Кто зарождает внутри себя наши души и куда уходим мы, свой путь пройдя, — на вышние пастбища, в долину Молочной реки.

Благовонный дым плыл у меня в голове. Слова Камки синими звездами загорались в этом дыму, и плыли передо мной олени, люди, духи — все, что сотворил Бело-Синий.

Потом говорила она о духах, о тех бестелых тварях, что вокруг нас. До посвящения не видят их дети, пока ээ-помощник не придет и не даст долю. Говорили мне, что раньше без их помощи не обходился никто — пастух ли, охотник ли, пряха. Но теперь все реже с ними общаются люди, лишь царь, да кам, да из десяти охотников — один.

— Люди их стали бояться, — говорила Камка. — Люди думать стали, что бестелые твари сильней их. Это ошибка, знайте, девы. Лишь человек, в теле живущий, имеет силу, какая тонким ээ недоступна. Потому и тянутся они к людям, а без людей не способны ни на что. Помните это, девы. Вы можете духов подчинять, служить вам будут ээ из разных миров. Я научу вас, как делать это, пока же запомните: есть разные духи, и разных сил требуют они за службу. Чтобы не ошибиться, чтоб не отдать много, получив малое, умейте их различать.

Так говорила она, и выплывали из стен пещеры на волнах странного света, ни огненного, ни солнечного, мелкие, сверкающие, как роса на заре, легкие ээ-тай. Как бабочки, летали они, окружая нас, и весело становилось от их вида. Грезилось мне — или же правда? — что оставляли они след света на лице и одежде, легкий, как пыльца. Я протягивала руки и чувствовала как будто уколы молодой хвои на коже.

А голос Камки звучал:

— Эти духи живут в светлых мирах. Как бабочкам, им надо мало, чтоб жить. Их зовя, вы отдаете немного. С ними устали знать не будете. Стрелу помогут без промаха в цель послать.