— Не надо, Левушка, не марайся! — сзади его уже за руки цепляла Дина. — Ничего же не случилось страшного. Я знала, что он мне ничего не сделает. А вот когда он сказал, что ты едешь… Что он тебя дождется… Мне кажется, он меня бы не тронул. А вот тебя… тебя…

Разин на полу дернулся и замычал, явно имея что сказать, но его не стали слушать. Дина перешагнула через его ногу и подошла к Гаврилову. И вдруг ткнулась носом ему в грудь.

— Спасибо. Спасибо вам огромное. Вы… нам… — не договорила и обняла крепко. Поверх ее головы теперь уже Гаврилов ошалевшими глазами смотрел на Левку. И виновато разводил руки.

Дина отстранилась.

— Вас зовут как? — спросила, смущенно вытирая щеки.

— Гаврилов.

— Я про имя спрашиваю, — смахивая слезы, уточнила Дина.

Гаврик на несколько секунд нахмурил лоб. Растерянно посмотрел на Левку. А потом моргнул и широко улыбнулся.

— Леха! Леха я. Меня просто все по фамилии называют.

Дина приподнялась на мысочки и поцеловала его в щеку.

— Спасибо, Алёшенька. Мы у вас в огромном долгу.

После этих слов Дины обстановка в комнате как-то неуловимо поменялась. Словно они — все трое — наконец подвели какой-то итог произошедшему. Первый, предварительный. Но уже могли связно размышлять, оценивать и анализировать произошедшее.

Левка обнял снова прильнувшую к нему Дину и выразил это состояние вопросом.

— И что теперь делать? — и сам себе ответил: — Наверное, полицию надо вызвать? Это же… разбойное нападение, что ли?

Гаврилов задумчиво почесал в затылке.

— Полицию, говоришь? — в ответ ему Дина отрицательно замотала головой. И он с девушкой согласился. — Не думаю я, что стоит в это дело государеву контору пускать. Сами разбираться должны. А ежели чего, то в полицию всегда успеем пожаловаться. Знаешь, чего, ЛевАркадьич?

— Чего, Алексей Батькович?

Гаврилов ухмыльнулся.

— Николаевич я, если чего. Я вот что думаю. Ты же проснулся, как я вижу, взбодрился?

— Вроде того, — хмыкнул Левка. — Когда в тебя тычут пистолетом, кто хочешь взбодрится.

— Ну вот и ладно. Бери Дину Андреевну и езжайте домой — спать. Утро вечера мудренее.

— А этот? — Лев перевел взгляд на Разина.

— А этот пусть тут полежит, подумает о своем поведении. Я его покараулю. А завтра с утра приезжайте — будем думать чего да как. Утро вечера мудренее.

Утро вечера мудренее, это правда. Сейчас голова не соображала совсем, остались лишь базовые, глубинные инстинкты. А они соглашались с Гаврей и говорили, что надо спать, что это самое лучшее, что сейчас можно сделать. Лев посмотрел на Дину, она согласно кивнула.

— Ладно, тогда мы поехали.

— Давайте. Дина, я, если чего — в холодильнике пошарюсь — вдруг жрать приспичит?

— Конечно, Лешенька.

Гаврилов широко улыбнулся — видимо, такое обращение ему нравилось. И с этой широкой улыбкой он закрыл за ними дверь Дининой квартиры.

***

— Ну вот теперь я у тебя в гостях, — Дина, несмотря на весь трэш, произошедший в течение этой уже почти завершившийся ночи, с любопытством оглядывается. — У тебя очень симпатично.

— Жаль, что при таких обстоятельствах, — Лев убирает ее куртку в шкаф. — Надо что-то сделать с твоим лицом. Сейчас, принесу аптечку.

— Не бери в голову, на мне заживает все как на собаке! — кричит ему Дина, пока он в ванной достает из шкафчика аптечки.