— В пятнадцать лет… Эх, мало я ему вмазал. Хотя тут кулаком не исправишь… — еще раз вздохнул и добавил: — Хорошая девчулька, крепкая, с характером.

С этим Лев не мог не согласиться. Хотя он бы предпочёл, чтобы об этом никто не узнал. Нет, не стыдился. За Дину переживал очень. Но она говорила о прошлом спокойно, уверенно, без стыда в голосе. Значит, прожила это, отпустила. Имеет полное право распоряжаться своими тайнами как ей заблагорассудится. Так же, как и Ту, от которой сам Лев однажды на закате на берегу моря под бутылку вина выслушал исповедь. После чего Левка окончательно понял, что у него есть сестра. А Степан, может быть, тоже предпочёл бы, чтоб никто не знал.

— Ладно, — Степан с силой хлопнул по перилам. — С легкой задачей мы справились. Осталась вторая задачка, посложнее.

— Это какая? — не сообразил Лев.

— Смотрины у Василисы! — расхохотался Степан.

— Степа, я все слышу! — раздалось из комнаты.

— Не боись, Динулик-котенок, не бросим, прикроем!

Она моя!

Нет, моя!

В чем-то братья, даже если вырастают — не меняются. И на этой успокоительной мысли Лев понял, что водоворот событий, наконец, начал замедляться. И в стремительно крутящемся мире стали вновь проявляться знакомые черты.

— Можно заходить, — раздался звонкий голос Дины. — Только осторожно — влажно.

***

Хлопотать Дина продолжила и у него дома. Они оставили Гаврилова спать — ибо добудиться его не были никакой возможности, вернулись к брошенной машине — и очень обрадовались, что ее по счастью не увез эвакуатор. Пробки были уже не такими страшными, и вот они дома.

Дина взялась готовить ужин, была разговорчива, деятельна, но Левку не оставляло ощущение неестественности такого ее поведения. Впрочем, это могло быть реакцией на стресс. И он послушно отвечал, резал морковку, потом резал ее не так, а как правильно, потом мыл и обрывал у петрушки листочки.

Ужин получился отменно вкусный. А после него Левке устроили культурную программу. А именно — положили стопку листов перед ним, сидящим на диване в гостиной.

— Почитай, пожалуйста.

Да, с чтением у него в последнее время как-то совсем не складывалось. Не до него было. Ну что же, почитаем, пока варится кофе.

Левка встряхнул листы, разгладил их и начал читать.

***

— Тебе не понравилось?

— Написано замечательно.

— Ты обиделся на меня?

— Нет, ну что ты.

— Тогда что? Что ты чувствуешь?

— Я… ох*ел.

После паузы Дина нервно рассмеялась. И тут же замолчала. Потом села поближе. Еще ближе. И, наконец, прижалась и положила голову на плечо.

— Ты, правда, не сердишься?

Левка вздохнул и обнял Дину. Коснулся губами виска. И промолчал. Не со зла. Просто пока не знал, что сказать. То, что он ответил Дине до этого — грубо, но точно отражало его состояние. Не каждый день ты читаешь о себе… книгу. Ну, положим, это не книга, это сценарий. Однако, Дина Андреевна… Как сегодня Степка сказал — сильная девочка, с характером? Еще с каким. Сказала, что напишет — и написала!

— Левушка, — просительно засопела Дина ему в плечо. — Ты правда-правда не сердишься? Или немножко все-таки да?

— Нет, не сержусь, все хорошо.

Они еще помолчали, каждый думая о своем.

— Я там переделаю, ты не переживай, — вдруг заговорила Дина совсем другим, деловым тоном. — Имена поменяю, финал допишу. Все будет в лучшем виде, не волнуйся.