- У, какая осведомленность? - восхитился я. - Говорят, террористов было двое...

 - Это не мы, - быстро сказал Вячеславин и принялся с ожесточением ковырять асфальт носком туфли. - Нас опередили.

 - Я с полицейскими общался, - пояснил Стайков, не обращая внимания на болтуна. - Они меня успокоили, что воду в бассейне уже сменили.

 Популярный автор нес сущую банальщину, картина взрыва и так была ясна до полной прозрачности. Достаточно двухсот-трехсот грамм тротила или, соответственно, пары таблеток гектона. Направленный взрыв. Обломки летят все в одну сторону, роем, падают кучно, а зона поражения и впрямь невелика. Взрывать памятники вообще совершенно безопасно для окружающих, единственное неудобство - никогда не знаешь, в какую, собственно, сторону полетит каменный рой...

 - Кто-то перетряс наши номера, - сменил Лазар тему. - Пока мы к госпоже Смарагде ходили. За ОПОХМЕЛОВЫМ, - добавил он со злым упрямством.

 - Фамилия такая, - покивал я.

 Вячеславин дернул щекой.

 - Мелкий ты и мстительный, - сказал он Стайкову. - Как габровец.

 - А ты дурак и националист! - неожиданно закричал тот. - Сколько можно бездарно шутить? Я же не посылаю тебя в вашу Жмеринку!

 - Эй, друзья, друзья, - сказал я им. - Чьи номера трясли?

 Стайков успокоился.

 - Всех писателей, проживающих в "Вите". Ваш - в том числе. Мы написали несколько писем в авторитетные международные организации. Вы подпишите, Максим?

 Светский Лазар был сегодня на взводе и не собирался этого скрывать. Он бросал на меня быстрые взгляды, словно шторки приоткрывал, и в эти мгновения кипящий металл вспыхивал в его глазах; а Вячеславин, хороший друг и собутыльник, всегда гордившийся своей несдержанностью, наоборот, за время разговора ни разу даже не взглянул на меня.

 - Подпишу, - согласился я. - Каких только глупостей я в своей жизни не подписывал. Сейчас вот это патлатое существо объяснит, чего оно рыло от меня воротит, и я тут же достану остро заточенное перо... (Что-то лопнуло во мне, поперла наружу дрянь словесная - от усталости, от безвыходности, от того, что все вокруг развлекаются, а мне почему-то нельзя). - Я что, Ваня, пахну как-то не так? - осведомился я, силой развернув Вячеславина к себе лицом.

 - Правда ли, - звонко сказал он, - что тебе подарили бутыль самогона и ты ее разбил?

 Я взял его под мышки и затанцевал с ним вальс.

 - Пять литров горилки, - пропел я. - Вдре-без-ги.

 - Нарочно? - спросил он, заранее зная ответ.

 - Ну не понравилось мне, сивухой воняло.

 Он вырвался. Он встал передо мной, красный и потный.

 - Ты мне больше не друг, Жилов, - объявил он.

 - Послушай, Опохмелов, - сказал я ему. - На обиженных воду возят. А также кладут их под нары. Тоже мне, центр мира. Гора Кайлас. Ты хотел правды? Вот она: это была не горилка, а ракша, непальский самогон из риса.

 - Я тебе больше руки не подам, Жилов, - ровным голосом сказал Вячеславин и отвернулся.

 - А как насчет вас, Елизарус? - шагнул я к Стайкову. - Я ухожу. Вы не откажете мне в рукопожатии?

 Тот посмотрел на протянутую ему ладонь и откровенно растерялся. Рафинированный, пастеризованный и дистиллированный Стайков не находил нужных слов! Сказал бы прямо: ты грязен, Жилов. Пусть ты и птица высокого полета, Жилов, но зачем в собственном гнезде-то гадить?.. Просто скулы сводило от неловкости за них обоих. И ответить мне было нечем. И тогда я пнул ногой крутящиеся двери, ведущие в холл... Лазар Стайков все знает про взрывчатку, думал я, именно это нравится читателям в его книгах. Иван Вячеславин разбирается в человеческих душах, хоть и верит в плохого Бога, именно это нравится критикам. Незаурядные люди. Люди, на которых не обижаются. Есть, знаете ли, такие люди - на которых не обижаются.