|
И удивился, что ему оставили время на подумать. Кто-то подошел, наклонился над сталкером, заслоняя небо. Плюмбум рассчитывал увидеть мерзавца Артура и дуло автомата, но вместо них в поле зрения появилось удивительно родное лицо. Алина? Дочка! Ты? Здесь?! Плюмбуму хотелось вскочить, предупредить ее, сказать, что Артур — лжец и предатель. Но боль не отпускала, и Виктор Свинцов сумел только прошептать непослушными губами: — Аля, сделай как надо… Часть первая ЗОНА ЧУДЕС Глава 1 Много неясного в странной стране… 1 Жить вообще больно. Только боль бывает разная. За годы без боли Харон успел об этом забыть. Но сейчас, трясясь в продуваемой электричке, натягивая вязанную шапку на уши, отворачиваясь от морщивших носы пассажиров и прижимаясь лбом к мокрому стеклу, он вспоминал всю боль, которую испытал за свою короткую человеческую жизнь. Было в этих воспоминаниях нечто приятное. Не то чтобы Харон был мазохистом — вот это никогда: ни в первой жизни, ни во второй. Но ему было приятно, что он снова, пусть на краткое время, побудет человеком. Такой вот проявился неожиданный побочный эффект его миссии. Итак, боль. Она бывает красной. Это когда тебе бьют под дых или между ног. Красная, как стоп-сигнал. Мозги на мгновение отключаются, потому что просто не в силах это стерпеть. Ты сгибаешься, хватаешь ртом воздух, пытаешься вздохнуть. Настолько больно, что ты почти не можешь осознать боль. Бывает боль оранжевая. Это… Харон медленно перебирал воспоминания. Это как во время кросса, когда легкие уже горят огнем, селезенка екает, а мышцы, кажется, уже не могут сокращаться, а ты все равно бежишь и бежишь — через боль, через усталость, на чистом упрямстве. Боль бывает желтой — это когда неудачно наступишь и подвернешь ногу. Или в темноте стукнешься со всей силы мизинцем о ножку шкафа. Короткая вспышка, похромаешь пару минут и забудешь. Совсем другое дело — зеленая боль. Такую боль Харону довелось испытать один раз в жизни, во время Первого Большого Выброса, когда Зона пережевала и навсегда изменила его. Зеленая боль — когда тебя тянет и выворачивает наизнанку, вытягивает все жилы, закручивает узлами все кости, вот-вот разорвет пополам, но на самом дне кромешного ужаса ты ощущаешь, что в этом есть некий смысл и цель, пусть не до конца тебе ясные, но определенно существующие. Может быть, так чувствуют себя женщины при родах? Харон не мог сказать наверняка… Есть еще боль голубая. Такую, вероятно, испытывали те бедолаги, которых угораздило нахватать лишних рентген и которых он отправлял со своего фельдшерского пункта при Третьем энергоблоке в госпиталь. Это — боль сквозь голубой туман омраченного сознания. Боль, которая подкрадывается исподволь, на пороге восприятия, и лишает решимости и сил, необходимых для борьбы с ней. Далее — боль синяя. Это боль при хронических заболеваниях: привычная, неотступная. Спутница старости. Боль- часы, напоминающая тебе, что время движется и несет тебя к неизбежному финишу. |
