Очнуться заставил голос Филиппа. Он сел потихоньку сзади нее и, потирая руки, довольно сказал:

— Ведет словно заправский конюх.

— Лошадка просто великолепна, — воскликнула Эми и сразу замолчала, почувствовав комок в горле.

— Да, мы не лыком шиты, — заважничал Филипп, когда была зачитана родословная кобылы. — Лошадь заинтересовала одного южноафриканского магната, да и шейх из Саудовской Аравии положил на нее глаз.

— Да? И где же этот араб?

— Сомневаюсь, чтобы он здесь присутствовал, но его представитель вон там, — Он показал рукой.

— Ого, Ленгли здесь, — пробормотала Эми, увидев в толпе Анну и Роджера. Странно, что она до сих пор их не заметила, особенно Анну, в ярко-желтом платье и красной косынке.

Вначале продажа шла как-то вяло. Заметив это, Эми повернула к Филиппу озабоченное лицо, однако выглядел он вполне спокойно.

— С нами играют в кошки-мышки, — объяснил он тактику покупателей.

Действительно, до поры до времени так оно и было. Потом напряжение увеличилось, ставки начали расти. Многоголосый шум трибун постепенно перешел в настоящий рев. В толпе Эми различила телевизионщиков — значит, торги получат широкое освещение и рекламу.

Когда цена их кобылы перешла за пятьдесят тысяч долларов, покупателей осталось только трое: южноафриканец, представитель шейха из Саудовской Аравии и… Роджер Ленгли. Цена росла и стала столь высока, что южноафриканец выбыл из торгов. Эми, не ожидавшая такого поворота событий, крепко вцепилась в руку Филиппа, с волнением наблюдая за тем, что будет дальше.

За мгновение до того, как прозвучал последний удар молотка, рука Роджера Ленгли взметнулась вверх.

Итак, лошадь оставалась в Австралии.

На трибунах воцарилась мертвая тишина, тут же сменившаяся таким оглушительным ревом, что кобыла испуганно затанцевала возле своего коновода. Однако Джун, тоже увлеченная накалом торгов и пораженная конечной суммой, крепко держала лошадь.

Сиднейский аукцион освещался в прессе, был показан по телевидению. От глаз репортеров ничего не ускользнуло — и то, как Эми вцепилась в Филиппа и сосредоточенно следит за ходом торгов, как он обнимает жену после решающего удара молотка и как Роджер Ленгли улыбается своей супруге. В прессе появились фотографии — Ленгли с кобылой и Старк с кобылой, супруги Ленгли и Старк вместе, а также снимок Джун. Их поздравляли, у них брали интервью. Этот день стал счастливым и для продавцов, и для покупателей, которые превратились в героев репортажей.

Эми едва держалась на ногах, когда супруги вернулись домой.

— Ну и денек, — выдохнула она, захлопнув входную дверь.

— Да. Хочешь чего-нибудь?

— Только одного — побыстрее добраться до постели.

Он взял жену на руки и направился к спальне.

— Сегодня ты просто восхитительна.

Эми забавно сморщила носик.

— Ну, вряд ли что-то зависело от меня — все сделала наша лошадь.

— Я имею в виду другое. — Он начал расстегивать ее платье. — Ты прекрасно держалась с репортерами и с Ленгли. Так и должна держаться моя жена в подобных обстоятельствах. — Филипп расплылся в улыбке. — Именно так и было.

— Я рада. — Эми не пыталась скрыть, как ей приятны слова мужа. — Но успех на торгах — целиком твоя заслуга: ты не только вырастил лошадь, но и спас ей жизнь, когда у нее были колики. Помнишь?

— Ну, это моя обычная, повседневная работа, — скромно согласился Филипп.