— Ты же веришь Мерабу Романовичу, — напомнил ей я. — Вот и верь.

Через минуту-другую Роська так осмелела, что забралась одному дельфину на спину. У меня в глазах ещё долго-долго потом стояла картинка: уставшая и испуганная Роська с растрёпанными мокрыми волосами, в прилипшей анулейской рубахе, сидит верхом на дельфине, упирается коленями ему в бока, а вокруг летят брызги.

Я ухватил двух дельфинов за спинные плавники, и они, добродушно ухмыляясь, везли меня… Куда?

Плыли мы не к берегу, а вдоль него. Может, дельфины решили обогнуть остров и доставить нас прямо в Посёлок? Во время этого путешествия с дельфинами я окончательно поверил в чоларинскую теорию. Дельфины вели себя, как группа иностранцев на экскурсии. Болтали без умолку, обсуждали что-то, менялись местами, даже смеялись. Один потрещит-потрещит, будто что-то расскажет, потом все как застрекочут-захрюкают-заскрипят, будто смеются. Роська сказала:

— Интересный, наверное, анекдот рассказал.

И мы с ней тоже, наконец, засмеялись.

Третья пара дельфинов сменилась, таща меня на буксире. Замёрз я страшно, у Роськи посинели уже не только ногти и губы, но, кажется, даже щёки. День был не очень жаркий, вода не успела прогреться. Один раз я, кажется, уснул или потерял сознание, потому что ощутил какой-то провал в памяти, а очнулся оттого, что Роська кричит.

— Громкая птица! Тьфу ты, чтоб вас! Вертолёт! Листик, очнись, вертолёт!

Над нами завис вертолёт. Наверное, с Большой земли к нам на поиски прислали…

— Э-эй! Мы здесь! — кричали мы и махали руками.

Но вертолёт повисел секунду и плавно ушёл в сторону земли.

— Почему? Куда он? — Роська посмотрела на меня так, будто я был пилотом вертолёта.

А дельфины вдруг поменяли курс и понесли нас в открытое море. Но не успели мы испугаться, как увидели приближающуюся моторную лодку с флагом Центра. В лодке мачтой высился Иван Петушков.

Глава IX. Что было потом

Я, Роська и Максим сидели на Хребте Дракона. Рядом со мной развалился Гаврюша. Он теперь не отходил от меня ни на шаг.

Около его живота пригрелся видимый Репей, который вернулся в Посёлок ещё раньше нас. Наверное, он знает какие-то тайные шуршунские тропы.

— Топлива до Посёлка бы не хватило, — рассказывал Максим. — Я до Холмов дотянул, а там пешком. Прихожу — тишина, все спят ещё, раннее утро всё-таки. Я к Степанову, а у него на двери табличка: «Я на работе». Ну, думаю, всё, где я буду искать его засекреченный кабинет? Метался-метался по второй линии.

— А тётя Глаша тебе почему не помогла? — удивился я. Тётя Глаша — это сторож. — Вызвала бы его по внутреннему.

— Да спала она. Я думал: чего там, сам найду. С самолётом справился, а какой-то кабинет найти не смогу? Ну и… как заяц, бегаю по этой второй линии… И такая ярость меня взяла, я как крикну: «Степанов! Спасите!»… Ну, в общем, как ты, Рось, и говорила. Смотрю — вот он, кабинет. Степанов оттуда выскочил, обнял меня и чуть не плачет, честно. «Максимушка, — говорит, — слава Богу…» — Максим смущённо потёр переносицу.

— Почему же вы так долго? — укоризненно спросила Роська.

— Так не было ничего! И катер, и вертолёт — всё на поисках. Они нас круглосуточно искали. Степанов пока с ними связался, пока вернулись, пока то да сё… тут ещё Вероника прибежала, — Максим опять потёр переносицу и улыбнулся растерянно. Видимо, без слёз и объятий не обошлось, а этого от Вероники Максим никак не ожидал.

— Я хотел со спасателями на вертолёте лететь, но меня не пустили.