Когда я познакомилась с Тошкой на биостанции Малый Утриш на Черноморском побережье Кавказа, ему было уже полтора года. Это был почти взрослый пес, плавал он отлично и делал все, чтобы не посрамить своих далеких предков. Как только кто-нибудь из людей входил в воду, Тошка немедленно подплывал к купальщику и вытаскивал его на берег. Когда он приближался к человеку в воде, нужно было немедленно поворачиваться к нему лицом и хватать его либо за длинную шерсть на загривке, либо за хвост. Тогда он буксировал «спасаемого» к берегу, и было просто удивительно, сколько сил было в его мускулистом теле, с какой скоростью он тащил за собой живой груз в несколько раз тяжелее его самого.

Я потом для сравнения несколько раз пыталась кататься в воде на ньюфаундлендах — но это было совсем не то, они еле-еле выгребали, так что было непонятно, кто кого везет: собака ли меня тащит или я толкаю собаку вперед. Наши московские ньюфы слишком долго служили в качестве компаньонов и нянек, чтобы быть настоящими спасателями, как их предки! В отличие от флегматиков-ньюфов с их «сырым» телосложением лабрадоры — это крепкие, плотные, мускулистые собаки, веселые подвижные сангвиники.

Если в воде находилось одновременно несколько человек, то Тошка терялся и начинал метаться. Обычно он подплывал к первому попавшемуся и буксировал его к берегу, потом бросал его на полпути и кидался «спасать» того, кто был дальше в море. Такие ситуации очень его нервировали. Уплыть от Тошки было невозможно; лабрадоры плавают гораздо быстрее, чем профессиональные спортсмены.

Потерявших сознание людей лабрадоры вытаскивают из воды за волосы. Поэтому, если спасаемый объект не желал спасаться добровольно, то Тошка хватал его за волосы и тащил к берегу лицом вниз, а если тот пытался сопротивляться — то еще и слегка его притапливал, чтобы не мешал процессу. Один раз мы с несколькими студентами затеяли в воде веселую игру, и тут, как на грех, появился Тошка. Мы все бросились врассыпную, каждый надеялся на то, что спасать будут не его, а соседа. Я нырнула — Тошка нырять еще не умел, — а когда вынырнула, то он оказался совсем рядом. Я попыталась снова уйти под воду и таким образом от него удрать, но не тут-то было! Я недостаточно ловко проделала этот маневр, и Тошка успел ухватиться зубами за мои длинные распущенные волосы, а когда я попыталась увернуться, прошелся по моей физиономии передней лапой. Мне очень не понравился такой способ буксировки, при котором действительно трудно не наглотаться воды, поэтому я все-таки сумела зацепиться за его хвост, и дальше Тошка прокатил меня со свистом — к нашему взаимному удовлетворению.

Но когда настало время обеда, то мое появление в столовой почему-то вызвало фурор. Каждый счел своим долгом проехаться насчет моей внешности. Я не понимала, в чем дело, пока повариха не принесла мне зеркало. Я остолбенела. Оказывается, Тошка в процессе спасения слегка поцарапал когтем мне физиономию, но, очевидно, случайно задел какой-то сосудик, и под глазом у меня образовался огромный синяк. Я так и ходила с ним целую неделю — сначала он был густого синего цвета, а потом постепенно желтел, что давало новую пищу для дружеских комментариев.

Но кое-кто пострадал от Тошки и серьезнее. Его хозяйка всегда предупреждала новых людей на биостанции, как надо вести себя с ее собакой в воде. Однако один из студентов, делавших на биостанции диплом, решил, что кто-кто, а уж он-то плавает быстрее, чем какой-то несчастный пес. Этот парень был кандидатом в мастера по плаванию. Он смело прыгнул в воду с причала, и когда Тошка поплыл за ним, чтобы вернуть заблудшего на твердую землю, то стал удирать от него изо всех сил. Но сил не хватило, и когда Тошка догнал спортсмена, то ему пришлось слегка его притопить, чтобы тот не сопротивлялся. Дальше лабрадор собирался тащить его к берегу за волосы, но, увы, спасаемый был пострижен наголо, и тогда псу пришлось буксировать жертву, придерживая ее за ухо.