— Сильвия? Что случилось? — Трэвис в мгновение ока оказался возле нее и ласково положил свою руку на ее открытое плечо. — Вы неважно выглядите!

Нет! Не прикасайся ко мне, пронеслось у нее в голове. Пожалуйста! Я не вынесу этого! Оставь меня в покое!

Сильвия поднесла руку ко рту, пытаясь превозмочь душевную боль и изо всех сил стараясь не разрыдаться, но ни того, ни другого ей сделать не удалось. Высвободившись из рук Трэвиса, который удерживал ее, она выбежала из гостиной, бормоча какие-то извинения и заливаясь слезами.

— Сильвия, что все это значит? — раздался голос Трэвиса, который не потрудился даже постучать. Сильвия подняла голову с подушки и увидела, что он стоит, опершись на косяк распахнутой двери в ее спальню, с самоуверенным видом, вызвавшим ее ярость.

— Убирайтесь!

— Вы сомнете свое красивое платье! — небрежно заметил он. Несмотря на свои страдания, Сильвия удивилась, почему он не злится на нее за то, что она испортила ему роскошный прием.

— Вы думаете, это меня волнует? — спросила Сильвия севшим голосом, утирая залитое слезами лицо.

— А что же вас тогда волнует? — спросил он, присаживаясь на край кровати. Он поднял руку и нежно коснулся ее лица. — Расскажите, в чем дело?

Сильвия резко отодвинулась от него, вытерла лицо платком и села.

— Я… я слишком много выпила.

— И вы думаете, что я поверю, что дело в этом?

— А меня не волнует, чему вы поверите! — хрипло сказала Сильвия. — Уходите! Спускайтесь вниз и оставьте меня одну. Ваши гости заждались вас.

— Я не уйду отсюда, пока вы не расскажете мне, что вас расстроило.

Девушка с тревогой всмотрелась в лицо Трэвиса. Сказать, что он выглядел решительным, значило бы ничего не сказать. Он откинулся в изголовье кровати и скрестил на груди руки.

— Это для меня важно, Сильвия, — тихо сказал он, — расскажите мне. — Это имеет какое-то отношение к Салли? Что такого она сказала, что вас так встревожило? — спросил он с внезапной яростью и его пальцы впились в ее руку.

— Она… она ничего мне не говорила! — ответила девушка, пытаясь высвободиться из его рук, но его пальцы держали ее, как железные обручи. — Вы причиняете мне боль! Отпустите меня!

Она вновь беспомощно зарыдала от нестерпимого страдания, и Трэвис, бормоча проклятия, отпустил ее руку и крепко обнял девушку.

У нее больше не было сил. Борьба с Трэвисом, борьба с тем, чего он мог добиться от нее, требовала больше сил, чем у нее было в настоящий момент и вообще когда-либо. Он прижал ее к себе, и Сильвия, закрыв глаза, тихо всхлипывала, уткнувшись в мягкую шерсть лацкана его пиджака.

— Вы разрываете мое сердце, Сильвия. Пожалуйста, перестаньте плакать! — сказал он и, отстранив ее немного от себя, вытер ее залитое слезами лицо своим носовым платком.

Разрываю ему сердце? Он действительно так думает? Девушка шмыгнула носом и попыталась отвести от Трэвиса свое лицо. Он приподнял ее подбородок своим загорелым пальцем и заставил посмотреть себе в глаза.

— Я полагаю, что сейчас самое время поговорить.

Что сказать? Что-то определенное? Какую-нибудь ложь, которая удовлетворила бы его и вывела ее из этого мучительного положения? Сильвия колебалась, вся дрожа под его горячим, пристальным взглядом. В голове у нее не было никаких мыслей. Ничего, кроме ужасной, разрывающей сердце правды. Кэти… Кэти…

Если бы Трэвис не стал целовать ее так нежно, так ласково, лишая последних сил, то она могла бы и выдержать.