Сэмюэл Мэшем не был ни красавцем, ни щеголем. Он во многом походил на нее… Тихий, непритязательный, готовый угодить, довольный своим местом, настроенный удерживать его скромностью, а не наглостью, слегка ошеломленный тем, что такая должность могла достаться ему.

Он заинтересовался ею и расспрашивал о ее жизни; она откровенно рассказала ему о банкротстве отца и отчаянном положении семьи, когда Сара пришла к ним на выручку.

— Помощь Сары не спасла моих родителей, было слишком поздно, — сказала она. Голос ее был спокоен, Сэмюэл не мог уловить в нем и следа горечи. Поэтому решил, что Эбигейл необыкновенная девушка. Очень сдержанная, ничем не выдающая своих мыслей и чувств.

Она рассказала ему о месяцах, проведенных в Сент-Олбансе, и, хотя не упомянула, до чего они были унизительными, Мэшем все понял. Губы ее были плотно стиснуты, и он догадался, что возвращаться туда девушка не хочет ни в коем случае. Эбигейл не расспрашивала его, и он сам рассказал кое-что о своем детстве.

— Когда ты младший из восьми сыновей, на особо радужные перспективы рассчитывать не приходится, — сказал Сэмюэл. — Думаю, мне очень повезло, что получил хоть какое-то место при дворе.

— Как удалось его добиться?

— Графиня Маргарита Солсберийская — наша родственница, поэтому мне и представилась такая возможность. Я очень радовался отъезду из дома.

— Ты был там несчастлив?

— Не сказал бы. Мать умерла, когда я был маленьким, и отец женился снова. Леди Дэмарис Мэшем очень умна. Пишет книги по теологии. Мы все очень гордимся ею, но быть достойным ее очень трудно. Со временем у нее появился свой ребенок и, разумеется, почти все внимание она отдавала ему.

— Понятно, — сказала Эбигейл. — Значит, мы оба при дворе… хотя попали сюда совершенно разными путями.

Они спокойно шли парком ко дворцу, где Эбигейл предстояло отправиться к принцессе, а Сэмюэлу к принцу Георгу.

Но перед тем, как расстаться, они пообещали друг другу увидеться снова.

Эбигейл оказалась наедине с принцессой Анной, что случалось нечасто. Ставя блюдо с засахаренными фруктами возле кушетки, она заметила, что край покрывала лежит на полу, и поправила его.

Несколько секунд кроткие, близорукие глаза смотрели на нее, а красивые белые руки — гладкие, с тонкими пальцами — сжимали покрывало.

— Спасибо, — сказала принцесса.

— Ваше высочество слегка устали сегодня, — отважилась сказать Эбигейл.

— Я была на смотру. Мой мальчик выглядел великолепно.

— Ваше высочество, я… имела честь видеть его. Я была там.

Тусклые глаза принцессы оживились.

— Значит, ты видела моего мальчика? Не правда ли, он великолепен?

— Ваше высочество, таких, как он, я не видела. В столь юном возрасте так умело командует! Ни за что бы не пропустила это зрелище.

— По-моему, подобного мальчика не бывало никогда.

— Я уверена, что ваше высочество совершенно правы.

— Он такой умный. Иногда мне кажется, что он старше, чем на самом деле. — Принцесса улыбнулась. — Что я, должно быть, ошибаюсь в дате его рождения.

Эбигейл улыбнулась в ответ.

— Такой умный… Я должна рассказать тебе, что говорил он на днях…

Эбигейл уже не раз слышала, как принцесса рассказывала об этом Саре, миссис Дэнверс и нескольким служанкам. Однако девушку радовало, что все внимание Анны отдано ей, и она слушала с таким видом, будто для нее это новость.

— Ваше высочество, неужели?

— Да. Это удивительный ребенок. Жаль, что ты не видела его в новом камлотовом костюме, украшенном сверкающими драгоценностями.