Кое-как разогрела его. Объяснила, кто из нас мужик. Но сама в осадок выпала. То есть, в полный. Руки дрожат, ноги дрожат. И страшно, и сладко.

    -  А-а-а!

    Нет, это не как кулаком в челюсть. Это как кулаком в нос. Больно - аж слезы из глаз. И потом больно. Никакого удовольствия. Зато потом, когда ласки начались… Ради этого стоило…

    А Сережа опять в комплексы ударился. Что, мол, меня невинности лишил, и все зря. В общем, опять женская истерика. Пришлось отхлестать его по щекам, потом утешить. Потом позволить еще раз. Честное слово, по второму разу легче пошло. Но тут уж бабская натура моего тела не выдержала. Открыла кингстоны. Тут мы, все в слезах и соплях, кажется, на самом деле слились. Но чуда не произошло. Грустные, поплелись в ванную, вымыли друг друга, постояли под душем обнявшись. Я, оказывается, тоже очень сильно надеялась на чудо. Может, даже больше него. Не верила, но надеялась.

    -  Пора, - сказала я. - Пора собираться.

    А потом собралась, натянула на лицо улыбку и сказала:

    -  А когда вернемся, нужно будет повторить!

    Как Сережа расцвел. Много ли мужику для счастья надо?

    Успели на последний автобус. Вышли за два квартала от офиса брачной конторы. Полчаса погуляли на всякий случай. Если там сторож есть - чтоб покрепче уснул. Редкие прохожие абсолютно не обращали на нас внимания. Обычная влюбленная пара. Да так, в общем-то и есть. Я за Сережкину ранимую душу кого угодно придушить могу. Нет, придушить сил не хватит. Глаза выцарапаю.

    Моросящий дождик наконец-то утих.

    -  Пора, - опять сказала я. Мы зашли в парадняк, сняли мокрые плащи, свернули аккуратно и затолкали в темный угол под лестницей. Сверху я набросила мокрую газету. Авось до утра никто не найдет. Теперь Сережа был в черном костюме и темно-коричневом свитере, а я - в джинсовом костюмчике и черном свитере с высоким воротником. Если натянуть воротник на лицо, маски не надо. Одни глаза из-под челки.

    Обнялись мы покрепче, на всякий случай поцеловались… И занимались этим минут двадцать.

    -  Сережа, - на всякий случай предупредила я, - что бы с нами ни случилось, ничего не пугайся, договорились? Мы - бессмертные! Угу? А если не знаешь, что делать, смотри на меня и делай то же самое. Не думая. Просто делай - и все.

    -  Я постараюсь, - робко ответил он. Хорошо держится. Для бывшей девчонки - очень хорошо. Только рука дрожит. Моя, правда, тоже.

    -  Держись поближе ко мне, и все будет тики-так, - последний раз проинструктировала я.

    Офис брачной конторы располагался в старом флигеле посреди старинного парка. Но внутри все было отделано под евростандарт. Даже входную дверь не надо открывать. Она автоматически отъезжает вбок. Как в аэропортах в заграничных фильмах.

    Мы пролезли в парк через дыру в железной ограде и, прячась за деревьями, обошли дом. Сердце екнуло.

    -  Сережа! - громко зашептала я. - Вот то место, где я на фотках. Эта самая скамейка.

    -  Один-ноль в нашу пользу, - непонятно откликнулся Сергей.

    Как я и ожидала, сзади тоже была дверь. И я поняла, что эту дверь нам не открыть. То есть, без лома и кувалды. Дверь была старинная и солидная, а три ступеньки, которые к ней вели, обросли мхом. И все это освещалось фонарем и просматривалось телекамерой службы безопасности. Солидный офис.

    -  Так тебя разтак, - сказал Сережа.