– Кто вам мог такое сказать, – испугался чего-то Константин, – Нет, Катя, нет…

Девушка же, не слушая его, легонько постучала сжатыми кулачками по столу:

– Да, Константин, да… Я думаю, обязательное время формального ужина истекло, и мы можем разъехаться по домам…

– Не торопитесь…, – пытался взять таймаут Пиль, – И не делайте столь поспешных выводов. Для меня действительно все люди отличаются лишь способностями, а не связями или богатством. И к вам я отношусь как к абсолютно любой женщине – с уважением. И даже с чем-то большим…

– Да ну…, – наклонилась к нему через стол Катя.

– Да, – несколько поджал губы Константин, – С любопытством, если хотите. Вы ведь что-то недоговорили. Я чувствую – у вас есть какая-то тайна…

Катя устало вздохнула:

– У каждой женщины есть какая-то тайна…

– Страшная?

– Конечно…, – начала было Катя, но спохватилась, – Но вы тоже ничего мне не рассказали. И у вас, похоже, есть тайна…

Константин согласился:

– У каждого мужчины есть своя тайна…

– Страшная?

– Жуткая…

– И вы ее мне расскажете? – тут же оживилась Катерина.

Но Константин девушку откровенно разочаровал:

– Только в обмен на вашу.

Катя на это отреагировала соответственно:

– Я подумаю… Но сейчас мне пора…

Они ехали молча. Но почему-то это было легкое и приятное обоим им молчание. Возможно они думали об одном и том же…

– Остановите, пожалуйста, здесь, – попросила девушка водителя за несколько кварталов от ее дома. Катя по-прежнему не хотела, чтобы Константин видел, где она живет. И чтоб не пытался напроситься на чашечку выпить.

Пиль корректно пожал ее руку:

– Жду вас завтра на съемках.

– Опять? – не уловила Катя.

– Это не провокация, – боле менее успокоил ее Константин, – Просто все победительницы промежуточных туров автоматически входят в группу поддержки. Вы будете участвовать во всем текущем цикле съемок. Так у нас принято и заведено. Это несложная и… вполне оплачиваемая работа.

Катя выдержала паузу, как бы взвешивая и сортируя. Потом согласно кивнула:

– Хорошо. Раз нужно, то я приду.

Константин смотрел на нее с какой-то затаенной надеждой:

– До свидания, принцесса…

– До свидания, Константин…

Проходными дворами она добралась до дома. Легко взбежала по ступенькам в свою коморку, зачем-то глянула в темное окно, выходящее во двор. Потом медленно разделась, прилегла на постель и с удовольствием обратилась мыслями к минувшему вечеру.

Пред ней снова предстал грот. Металось пламя факелов. Блестели глаза десятков притихших за столиками зрителей. На сталактите висела золотая обезьяна. Под каменным сводом бродило незатихающее эхо волшебного, бархатистого голоса: «Фритюрницу в студию!.. Фритюрницу в студию!.. Фритюрницу в студию!..»

4.“Пилеменос нервничает и вспоминает”

В дверь кабинета постучались.

– Это вы, Гнудсон?… Проходите, располагайтесь, – указал на кресло старик Пилеменос, – Есть у нас что-нибудь из ряда вон выходящее?

– За последнюю неделю ничего особенного не произошло, – начал привычно рапортовать инспектор, – Можно отметить лишь некоторый интерес Костаса к новенькой «обезьянке».