|
Ему хотелось, чтобы она доверяла ему, но он полагал, что хочет слишком многого. Ему оставалась роль наблюдателя и ожидающего, что не особенно приятно. На верхней галерее дома появилась какая-то фигура. Она была бледной и светящейся, похожей на призрак, блуждающий вверх и вниз. Ноэль стоял тихо и всматривался. Через минуту колышущееся видение исчезло. Однако через несколько мгновений оно материализовалось на нижней галерее и сошло под дубы и пальмы вокруг бассейна. Нереальное, оно тем не менее целенаправленно пошло к озеру. Это была Рива. На ней все еще было кремовое шелковое платье. Материал был достаточно легким, чтобы колыхаться от порывов влажного ветра. Подойдя ближе, она произнесла: — Извини, если я тебя потревожила, но люди, которые хотят уединения, не должны носить белые шорты в темноте. — Как ты узнала, что это не Ботинки? — Я знаю, где Ботинки, он снова пьет на верхней галерее. — Но одет не во все белое. Я видел тебя там. Ты выглядела как привидение. — Вероятно, во всем мире причиной половины историй про привидения является какая-нибудь женщина, бегающая вокруг дома в своей ночной рубашке и боящаяся сознаться в чем-нибудь подобном. — Возможно, — согласился он. — Однако я искал не уединения, а покоя и тишины. — Тогда я не буду шуметь или, по крайней мере, не задержу тебя. Просто я увидела тебя здесь и вспомнила, что так и не поблагодарила за то, что ты сегодня сделал. — Я бы и не хотел этого. — Знаю. Не буду на этом останавливаться, но я благодарна тебе. Я люблю жизнь, а меня могли убить. — Поскольку я чувствовал, что это вызвало бы значительное ухудшение жизни здесь, и мне этого не хотелось бы. — Хорошо, я рада, что все уладилось, — проговорила она. Он ждал, что она продолжит, надеясь, что она скажет что-нибудь о причинах нападения и доверит ему свои страхи, мысли и подозрения. Когда она этого не сделала, в нем пробудилась злость. — Ты не думаешь, что я обязан знать, в чем все-таки дело? — А почему ты думаешь, что я знаю? — тихо ответила Рива. — Я кое-что понимаю в тайнах, я хранил их достаточно. Ему показалось, что она послала ему в темноте пламенный взгляд. В голосе ее прозвучали интригующие нотки, когда она проговорила: — И у тебя их много? — Когда я был маленьким, я привык приходить сюда. Будда был моим другом. Я обо всем ему рассказывал. Мать находила это остроумным, отец трусливым и считал, что я слишком витаю в облаках. Мне было лет восемь-девять, не намного больше, чем Пьетро. — А я и не предполагала, что Будда может многое рассказать. — Нет, но он никогда никому ничего не передает, не бывает шокирован и не брюзжит. — Да, с людьми такое бывает нечасто. — Верно. Вот почему я все еще прихожу на встречу с ним. — Он очень стар и, вероятно, многое слышал и повидал за свой век. Она говорила почти наобум, словно ее мысли были заняты совсем другим. Он сочувствовал ей. Ветер доносил до него ее запах, состоящий из свежевыстиранного хлопка, нежных духов и ее собственного возбуждающего женского аромата. — Да уж, наверное. — Я могла бы кое-что сказать ему. — Правда? — Это было как раз то, чего он хотел, но когда она была так близко, ее доверие не казалось завоеванным. — Собственно, это не мой секрет, а рассказанный мне Космо. У Ноэля сдвинулись брови. Ему хотелось видеть ее лицо, но даже в темноте она смотрела в другую сторону. — И что же это? — Он сказал, что солгал тебе, уверяя, что я поощряла тебя на этом острове, чтобы поссорить тебя с ним, разлучить вас и самой стать хозяйкой состояния Столетов. — Да, он говорил мне об этом. — А ты знаешь, что он уверял меня, будто ты водишь меня за нос, пытаясь поссорить меня с ним, чтобы избавиться от меня? — Отец был умным, иногда даже слишком. |
