|
Однако, услышав выстрел, мы несколько поторопились. — Оставайтесь на месте, все только начинается, а пока не спускайте глаз с этого человека. — Вы имеете в виду кандидата? — оторопело спросил командир. — Его самого. Затем Ноэль повернулся к Риве: — Мадам Столет, я полагаю, вы созвали пресс-конференцию? Он подчеркнул почтительный титул, придавая ему ироничность, или ей только показалось? Подслушал ли он? Знает ли? Она не могла понять по его лицу. Взяв ее за руку, он вывел ее из комнаты, прошел в мрачном молчании весь холл, как страж, ведущий осужденного на место казни. Казалось, если она заколеблется, если вдруг повернет назад, он отведет ее силой. А почему нет? Когда она скажет то, что должна, он освободится от нее, покончит с женщиной, которая была помехой как слишком молодая мачеха. Он избавится от эпизода, который он, несомненно, будет рад забыть, и освободится от бремени, возложенного на него у смертного одра его отцом. Без нее он сможет распоряжаться «Столет корпорейшн» по собственному усмотрению, наслаждаться Бон Ви один. Почему бы ему не помочь ей привести себя к катастрофе? Они остановились в холле у входной двери. Там не было места для всех представителей средств массовой информации, столпившихся в ожидании, когда их пригласят войти. Она встретит их на галерее. Будет менее официально и к тому же сохранит мебель. Так предложил Ноэль, и она согласилась. Какая ей разница, где она будет говорить с ними? Единственное, что ей хотелось, чтобы все как можно скорее кончилось. Ноэль шагнул к двери. Держась за ручку, он спросил, выдержав паузу: — Ты готова? Рива сложила руки и облизала губы. Она подумала, в порядке ли у нее волосы после этой сумятицы в столовой и как у нее с платьем. Она подняла взгляд на Ноэля. В глазах у нее застыла боль сомнения, и она сдавленно спросила: — Я правильно поступила? — Думаю, да. Мне кажется, что надо наконец сказать правду. Он знал, подслушал ли он или узнал как-то иначе, но он знал и презирал ее. Теперь уже нечего бояться, большей боли уже не может быть. Похолодев, она проговорила: — Я согласна. Команды газетчиков проталкивались вперед, держа микрофоны, диктофоны, размахивая блокнотами и ручками и задавая вопросы. Вспыхивали камеры телевизионщиков, со всех сторон они сошлись как в фокусе в одном месте. Рива и раньше бывала перед телекамерами, но никогда в центре такого столпотворения. Она прокашлялась, пытаясь прочистить горло и ожидая тишины. Но чем дольше она ждала, тем шумнее становилось сборище: — Это выстрел мы слышали? — Кто стрелял? — Кого ловит полиция? — Кто-нибудь арестован? — Какова цель этой конференции? — Связана ли она с выстрелом? Рива набрала воздуха и подняла подбородок. — Я хочу сделать заявление. Шум усилился. — Если вы позволите мне говорить… Вопросы стали громче и настойчивее. Стоящий спиной к входной двери Ноэль шагнул вперед. — Тихо! Слово прозвучало не жестко и не особенно громко, но несло в себе подобие команды. Шум вдруг начал замирать. — Благодарю вас, — проговорила Рива, — и особенно за то, что все вы пришли сегодня. Если вы будете терпеливы, я думаю, что смогу ответить на все ваши вопросы. Однако это долгая история, и я советую вам запастись терпением. Ей было нелегко, она поняла это, когда начала искать слова, чтобы рассказать свою историю. Это было подобно раздеванию на публике. Это честно, но тем не менее трудно не вздрогнуть при таком разоблачении.
|
