|
Что чувствовал Эдисон, кроме похоти, — она не знала. Теперь же все, чего ей хотелось, — так это оказаться в безопасности, дома, в своей семье и чтобы все стало по-прежнему. И уж чего она вовсе не хотела, так это, чтобы рядом оказался другой мужчина, которому надо готовить, стирать, надо объяснять, куда ты идешь и когда вернешься, который будет ложиться вместе с ней в постель и брать ее тело, как будто имеет на это право. — Я даже не знаю, — сказал она наконец. — Я мог бы тебя любить, ты же знаешь. — Дант смотрел на нее, ожидал ответа. — Мог бы? — спросила она. — Это было бы очень легко. — Ты необычайный человек, Дант. — К тому же и привлекательный. Кроме того, я люблю детей и стану отличным папой. Она покачала головой, улыбаясь его энтузиазму. — Не сомневаюсь в этом. Но лишь когда ты найдешь себе подходящую пару. — Если бы ты захотела, то смогла бы стать мне подходящей парой. — Но сохранили бы мы нашу дружбу? На мгновение он отвел взгляд. Затем медленно вдохнул и выдохнул. Расправил плечи. Когда он вновь поглядел на Ребекку, лицо его было ясным. — Хорошо, но что ты собираешься делать? — Мне придется сперва поговорить с Маргарет, затем я буду точно знать. Когда Ребекка вновь позвонила Маргарет, та пришла в ужас. Она повторяла лишь, что не может во все это поверить. Беременность стала наказанием Ребекке за ее поступок. Их мать тревожилась о Ребекке и спрашивала о ней. Поэтому Ребекка могла с ней поговорить, но ни под каким предлогом не упоминать о последней трагедии. Если же она расскажет о беременности матери, Маргарет снимает с себя всякую ответственность за последствия. Когда наконец она услышала в телефонной трубке голос матери, ее охватила искренняя радость. Она сказала матери, что все отлично. У Эдисона все отлично, Новый Орлеан — отличный город, все отлично. В награду она услышала облегчение в материнской интонации. — Бекки, я так волновалась о тебе, — сказала мать, обращаясь к ней так, как называла ее в детстве. Голос ее был мягким и теплым, и слегка грустным. — Маргарет ничего толком не смогла мне рассказать о тебе, когда я спросила ее, и не знала, как до тебя добраться. Ты хорошо проводишь время? Хорошо ли она проводит время? — О, да, мамочка. Правда… все в конце концов приедается. — Я понимаю, но ты не должна о нас забывать. — Нет, нет, мамочка. — Ну ладно, пойду, а то я немного устала. Мне пора вздремнуть. Ты помнишь, что я тебе говорила о том, как вести себя? Ты ведь теперь окружена богатыми людьми. Ребекка постаралась вспомнить, хотя единственное, на чем она могла сосредоточиться, был слабый голос матери: — Я не… — Если уж ты не можешь быть леди, хотя бы веди себя как леди. Об этом говорила мне моя мать, и ее совет не раз помогал мне в жизни. Будь осторожна, Бекки, и звони почаще. — Да, мамочка. Когда она вновь услышала Маргарет, голос ее звучал возбужденно: — Мне в голову пришла мысль. Я знаю, что нам делать. Уверена, это сработает. И самое интересное, что на самом деле сработало. Маргарет послала Ребекке еще денег, чтобы та сходила к хорошему гинекологу и он бы установил, каков срок беременности. Когда же Ребекка смогла с точностью сказать, что она на третьем месяце, Маргарет объявила, что она беременна, надела платье для беременных женщин и начала собирать приданое для будущего младенца. Когда же Ребекка ходила на сносях, Маргарет неожиданно объявила, что возникли некоторые осложнения, требующие консультации у специалистов в Новом Орлеане. Там она и оставалась до родов сестры. Она не посещала никаких специалистов, несмотря на подробный рассказ об этом соседям. Не было никаких осложнений, как не было и самой беременности. Она просто находилась рядом с Ребеккой и ждала. |
