— Тогда, с его братом… Я подумала, что он, как Олег. Честный, порядочный. Но потом… Потом я все поняла. Я хотела быть хорошей женой, а получилось…

— Все в порядке. Он простит.

— Он теперь все узнает. Я лежу здесь, и только и думаю о том, что он все узнает. Антон… Он не может не рассказать. Он сволочь! Он обязательно похвастается. Я просила денег. Я пыталась… Пыталась не ходить туда, найти какой-то способ. Нет, я не могу об этом рассказать!

— Хорошо-хорошо. Молчи, девочка.

Люба подумала, что для первого раза достаточно. Чистая, хорошая девочка. Вдруг вспомнилась Вера Бабкина. Да, разные бывают женщины. Она улыбнулась девушке:

— Я приеду к тебе еще раз. Хорошо?

— Да. Но вы же никому…

— Нет-нет. Но ты обещаешь, что будешь есть? Что тебя не придется насильно кормить?

— Хорошо.

— И с мамой поговори.

— Мне страшно. Она такая… Хорошая.

— И ты хорошая. Скажи, что это была ошибка. Что у тебя голова болела, и ты выпила все эти таблетки. Маме хочется думать именно так. Она никогда не станет допытываться, что и как.

— Да-да. Я поняла.

— Вернешься ты к мужу, или нет, но жить дальше надо.

— А меня, действительно, не будут допрашивать?

— Никто ничего не узнает. Отдыхай.

— Да. Спасибо.

Люба оставила девушку одну. Какие же мерзавцы! А она лежит здесь, мучается, переживает. Нет, нельзя требовать, чтобы Снежана давала показания.

В коридоре дежурная женщина-врач уже улыбалась, слушая, как Стас рассказывает очередной анекдот. Еще немного, и того пропустят в палату. Ах, он, дамский угодник!

— Поедем, Стас!

— А как же…

— Иди в машину.

— Женщин надо слушаться, — подмигнул он синим глазом оттаявшей врачихе.

— Это ваш коллега? — спросила та, когда капитан Самохвалов отбыл.

— Не совсем. Это мой жених.

— Ах, вот оно что! Очень интересный молодой человек, между прочим.

— Я заметила.

— Так что Снежана?

— Ей получше. Не будет больше отказываться от пищи, только, пожалуйста, не пытайтесь ее разговорить. У девушки тяжелая душевная травма…

— Я заметила.

— Я приеду еще раз.

— Значит, с вами она поговорила? — в голосе женщины послышалась ревность.

— Ей так проще.

— Вот что значит специалист из Москвы!

— Просто так получилось. Мы с вами еще увидимся.

— Что ж. До свидания.

Стас ходил под кленом с огненно-красными листьями и, нагибаясь, то и дело, подбирал их и складывал в букет.

— Что это ты делаешь? — удивленно подняла брови Люба.

— Не надо думать, что во мне не осталось романтики. На, возьми. Красиво?

— Да, конечно.

— А что это ты такая задумчивая?

— Так. Поехали?

В машине он деликатно молчал, ожидая, когда Люба первая начнет разговор. А она сидела, перебирала огненные листья и пыталась собраться с мыслями.

— Хочешь порулить?

— Что?

— Послушай, это все-таки моя работа. Я должен преступников задержать.

— Но без помощи этой девушки.

— Что так?

— Она больна. Тяжелая депрессия на почве… В общем, неважно.

— А что с ней случилось?

— Если я тебе скажу…

— Скажи.