— А почему? Что такое в моей жене? Что вам всем не нравится?

— Я предупреждал тебя, Олег. Твой брат — он умный человек. Я нашел для него подходящую девушку, познакомился с ее родителями, выяснил, как и что. А твоя красавица Снежана… Ты уж меня прости. Не хотелось бы при посторонних…

«Неужели же Антон все ему рассказал?!» — в ужасе замерла Люба.

— Что Снежана? — неприятно оскалился Олег Варягин.

— Ничего. Надо не по внешности жену выбирать. И женятся по любви одни дураки, ты уж меня прости… — Владимир Иванович еще раз поморщился, потом поднялся с дивана, подошел к одной из полок стенки, где в рамке стояли два портрета. Протянул, было, руку к одному, потом, словно спохватился, отдернул и повторил:

— Да-да, одни дураки. Ты уж меня прости.

— Да что ты заладил: «прости» да «прости»!

— Я пришел с искренним чувством: поддержать тебя в трудную минуту, — напыщенно заявил Варягин старший. Этот человек вызывал у Любы неприязнь все больше и больше. — Мне не хотелось бы говорить об этом при посторонних, но… Надо было слушать старших.

— Идите вы все к черту! — отчаянно сказал Олег Варягин.

— Вот ты всегда такой. С самого детства. Упрямец. И денег я тебе не хотел поэтому давать. И не хочу. Ты сам по себе. Учился, где хотел, женился, на ком хотел. И что? К чему это все привело? Сидишь вот теперь…

— Уходи, — скрипнул зубами племянник. -Меньше всего я сейчас нуждаюсь в нотациях.

— Как угодно. Очень приятно было с вами познакомиться, Любовь…?

— Александровна.

— Любовь Александровна. Извините за вспыльчивость моего племянника. Я подозреваю, что он на меня нажаловался, но… Телефончик ваш можно?

— Зачем?

— У каждого может возникнуть потребность обратиться к психотерапевту.

Он был закрыт совершенно, и фразы из уст этого Владимира Ивановича вылетали какие-то казенные, сухие. И такое самообладание!

— Я не думаю, что вам когда-нибудь потребуется психотерапевт, — довольно сухо заметила Люба.

— Ну, зачем же поддаваться неприязни, которую испытывает ко мне мой племянник, Любовь Александровна! Вы же умная женщина, раз психотерапией занимаетесь! Вы должны понимать, что всегда надо выслушивать и другую сторону. А то я получаюсь со всех сторон жестокий человек, который не хочет помочь ближнему своему. Племяннику родному. А я, может быть, хочу помочь, но не вижу, так сказать, движения навстречу…

— Все. Хватит, — высказался Олег Варягин. -Я сам. Понятно? Сам.

— Ну, как угодно. Может быть, покупателя приискать? Раз не хочешь моих денег?

— Таких не хочу. Я сам.

— Эх, Олег, Олег! А ведь твое упрямство тебя погубит. Я квартирку-то осмотрел. Что у тебя в спальне творится?

— А что в спальне? Ваши подарки.

— Обои не собираешься переклеивать?

— Не собираюсь. Пусть останется, как память.

— Оставь, оставь. Но это все как-то… Неправильно, а? Некрасиво?

— Я тебя провожу. Любовь Александровна, вы подождете?

— Разумеется, — кивнула Люба.

Мужчины ушли в прихожую, оттуда еще несколько минут слышался громкий, раздраженный голос Олега Варягина. Его дядя, напротив, говорил очень тихо и ровно. Эти люди не могли найти общего языка, ну никак не могли! Кто из них был прав? Непонятно.

Олег Варягин вернулся, обессилено присел на диван:

— Не было его у меня полгода, и вот вам, пожалуйста. Что, по-вашему, я не прав?

— Не знаю.