|
Он просто оставался самим собой, позволял себе поступать так, как в тот момент представлялось ему верным. Во время восстания на Сенатской площади он был арестован первым среди московских декабристов. За шесть месяцев следствия в Петропавловке с ним виделся только его брат — граф Алексей Федорович Орлов, имевший несомненное влияние при дворе. Благодаря его и тестя — Николая Николаевича Раевского — хлопотам Михаилу Федоровичу удалось скрыть от следствия многое: в частности, не назвать имен, не указанных другими декабристами, и при этом не понести тяжелого наказания. Ему было предписано выйти в отставку и выехать в ссылку под надзор местного начальства — это был довольно мягкий приговор, немало удививший друзей и врагов Михаила Орлова. Это казалось чудом, и чудо это могла совершить только такая женщина, как Екатерина Николаевна Раевская. Известно, что во время следствия она вела переписку не только с отцом, но и с А. Ф. Орловым, видимо, ее советы и дали возможность совершиться такому чуду.
В ссылке Михаил Федорович пробыл вплоть до 1831 года, после чего, мирно вернувшись в Москву, стал членом сразу нескольких научных и литературно-художественных обществ. Последние десять лет его жизни — своеобразная антитеза бурной военнополитической молодости. В 1832 году он стал одним из организаторов и основателей Московского художественного общества, которое объединило художников любителей и профессионалов; этого ему показалось мало, и он создает в Москве общедоступную школу художеств. После смерти Орлова школа получила официальное признание правительства и с 1843 года стала называться Московским училищем живописи и ваяния. Позднее к нему присоединилась архитектурная школа, и с 1905 года рескриптом Николая III училищу дарованы права высшего учебного заведения. После революции на его основе возник Вхутемас, с 1926 года — Вхутеин, а в 1930-м на его базе созданы Московский архитектурный институт и Московский художественный институт имени Сурикова — наследники школы М. Ф. Орлова. В марте 1842 года при большом скоплении народа Михаил Орлов был похоронен у стен Смоленского собора Новодевичьего монастыря. Могила его сохранилась. Судьба сына Михаила Федоровича — на уровне карьеры — в обратной последовательности повторяет отцовскую. Перед нами своеобразный перевертыш, отмеченный фамильным вензелем роковой любви и неразрешимых противоречий. Вторая часть жизни Николая Михайловича (родившегося 20 марта 1821 года, до официального вступления в брак родителей) расцвечена всевозможными орденами и медалями; в 1847 году он участвовал в походе против горцев, за что был награжден Святой Анной 4-й степени; год спустя подавлял венгерский мятеж, не разминулся он и с Крымской войной; за отличие в сражении под Карсом ему объявлено Высочайшее благоволение… Унтер-офицер, юнкер, корнет, поручик, ротмистр, уволенный в отставку в чине надворного советника, в 1860–1861 годах — он депутат дворянства Петергофского уезда; позже — царскосельский уездный предводитель дворянства… А между тем все это — лишь вынужденный перечень заслуг и достижений, следствие одного скандала, разразившегося в начале 40-х годов, когда Николай Орлов еще учился на философском факультете Московского университета и где входил в так называемый «мыслящий» студенческий кружок. Среди его друзей были Я. П. Полонский, А. А. Григорьев, А. А. Фет. Многие из знавших Николая Михайловича предсказывали ему блестящую научную карьеру… Любовь к Анне Дмитриевне Бутурлиной, родившей от него двоих сыновей, перевернула всю его жизнь. В брак им вступить не разрешили, и — видимо, это был действительно громкий скандал, — бросив науку, Николай Михайлович поехал под пули горцев на Кавказ, имея в кармане рекомендательное письмо генерала Ермолова. Только личным указом Николая I можно объяснить тот факт, что оба сына Бутурлиной — Дмитрий и Федор получили фамилию Орлов. |
