Какой-то миг стояла гробовая тишина. Затем внезапно, да так внезапно, что Марица подскочила, принц Фридрих с силой ударил кулаком по столу. Зазвенели тарелки, чашки, блюдца.

– Ты нарочно во всем мешаешь, – сказал он. – Если я разрешил тебе поехать, я хочу знать все подробности вашего разговора. Видит Бог, у меня в жизни мало удовольствий! Я бы тоже мог так развлекаться!

Марице стало стыдно.

– Прости, Фридрих! Я не думала, что тебя интересует, о чем мы говорили с лордом Эркли.

– Меня это очень интересует, поэтому рассказывай быстро.

Марица отчаянно пыталась вспомнить, о чем же они говорили, кроме своих чувств и переживаний, и не могла подобрать нужные слова.

– Я сказала, что слышала, как короля Эдуарда назвали "Дядюшкой всей Европы", – прошептала она, – и лорду Эркли очень понравилось это выражение, так как только король, сказал он, способен сохранить мир!

– Сохранить мир! – презрительно поморщился принц Фридрих. – Ты думаешь, именно эту цель он и преследует, подстрекая Францию против Германии?

– Нет, не думаю.

– Ты не думаешь! Что ты знаешь, безмозглая дура? – усмехнулся принц Фридрих. – Бюллов говорил о "заморском кинжале" короля Эдуарда. Вот о чем я хочу услышать. Вот что тебе должен был объяснить лорд Эркли.

Он кричал достаточно громко, и Марица молилась только о том, чтобы лорд Эркли случайно не услышал его слов. Она с ужасом подумала, что тогда он заподозрит ее в том, что она поехала с ним только для того, чтобы получить от него нужную информацию и передать ее Фридриху. В таком случае он больше не захочет с нею разговаривать. В то же время она чувствовала, что ее разговором с лордом, конечно, интересуется еще кое-кто, кроме Фридриха, хотя эта идея показалась ей абсурдной.

Лорд Эркли был слишком опытен, чтобы сообщить ей что-либо, способное привлечь внимание таких людей, как генерал фон Эхардштейн или адмирал фон Сенден.

Принцесса усилием воли отогнала от себя эту мысль и подумала, что просто у Фридриха очень тяжелый характер, и, возможно, он, хоть и ненавидит ее, сам того не сознавая, ревнует к любому молодому привлекательному мужчине. Она пыталась вспомнить, что же еще сказал лорд Эркли о короле, но так ничего и не вспомнила.

По сердитому взгляду мужа Марица поняла, что он чем-то очень раздражен и разочарован.

– Я должна переодеться, – сказала она, вставая, – чтобы не заставлять тебя ждать и сейчас же идти в парк.

– Если ты не будешь готова, я поеду без тебя. – сказал принц Фридрих почти машинально, а когда принцесса отправилась в свою комнату, он добавил: – Полагаю, ты и завтра поедешь кататься с лордом Эркли?

Она остановилась.

– Я бы очень хотела, если ты позволишь.

– Я позволю, если ты обещаешь сообщить мне что-нибудь более интересное, чем сегодня. Одному Богу известно, как я страдаю, будучи прикован к этому креслу и слушая изо дня в день твою глупую болтовню. Когда тебе случается беседовать со светским человеком, старайся запомнить остатками своих мозгов, что он тебе говорит.

– Я сделаю все, что в моих силах, Фридрих, – пообещала Марица. – И спасибо за то, что я и завтра могу поехать кататься.

Когда принцесса выпорхнула из комнаты, сердце ее пело, и она с трудом верила, что еще раз испытает подобное счастье. Переодеваясь, Марица думала о том, что лорд Эркли приоткрыл ей волшебный мир, доселе ей неведомый. У нее было такое чувство, что он протянул ей руку и помог выбраться из болота уныния, в котором она тонула.

– Он удивителен! Совершенно удивителен! – шептала принцесса сама себе. Она начала считать часы и минуты, оставшиеся до нового свидания с лордом Эркли.