Лавиния Коллинз не промолвила ни слова и еле кивнула.

– Она злится оттого, что ты привел меня в гости, правда? – прошептала Китти Натану, поднимаясь на крыльцо.

– Не обращай внимания! Мама всегда злится, когда кто-то отказывается плясать под ее дудку. Отец предупредил ее, что следует вести себя прилично, однако она предпочла вообще не открывать рот – видно, не особо доверяет собственной выдержке.

– Значит, она действительно злится из-за меня, – повторила Китти со значением.

– Скорее всего, это Нэнси закатила очередную истерику и прибежала жаловаться матери, как только узнала, что я не намерен сегодня с ней возиться. Я же говорил тебе, Китти, что никому не позволю себя во что-то втянуть, а они упорно твердят мне про женитьбу. Но если уж я и женюсь на ком-то, так это будешь ты. – Он пожал девушке руку и ласково улыбнулся, и она расцвела под этим взглядом.

Наконец они оказались на залитой солнцем террасе, где их окружила шумная толпа приятелей Натана. После обмена приветствиями кто-то из них оживленно поинтересовался:

– Китти, ты хотела застрелить Тейта насмерть или нарочно лишь ранила его?

– Он ведь остался жив, не так ли? – Ответ прозвучал довольно резко, и все вокруг настороженно умолкли. Девушке вовсе не хотелось провести этот день в разговорах о том, о чем она предпочла бы вовсе забыть.

– Что было – то было, – решительно промолвил Натан. – И давайте-ка об этом не вспоминать!

Обернувшись, Китти наткнулась на грустные глаза Дэвида Стоунера, и ей стало совсем не по себе. Кажется, прошел уже год, как он сватался к ней? Она не могла припомнить точно. Правда, ей нравился Дэвид – и сейчас нравится. Он был привлекательным юношей, а пышная каштановая шевелюра и глубокие зеленые глаза на спокойном лице придавали ему обаяние некой скрытой мудрости, несмотря на его весьма юные годы. Но о любви к нему не могло быть и речи – так она ему и сказала. С трудом удерживаясь от слез, юноша тут же поклялся, что никого в жизни не полюбит так, как любит ее. И с тех пор всякий раз глядел на нее с тоской.

Переведя взгляд с Китти на Натана, Дэвид, покраснев, кивнул. Однако девушка догадалась, что кивок означал не просто приветствие. Он знал об их отношениях и не был от этого в восторге.

Напряженность ситуации несколько ослабла, когда Натан воскликнул:

– Ага, а вот и главный гость!

Навстречу им двигался толстый коротышка с пронзительным взглядом и удивительно длинным кривым носом. Китти поняла, что это был мистер Уэлдон Эдвардс из Уоррентона.

Он поцеловал ей руку, и она сочла его манеры весьма приятными. Во всяком случае, он не был похож на ненормальных, которые истошно вопили про войну, молотя себя кулаками в грудь.

Все внимание теперь переключилось с Китти на него, известного адвоката, и кто-то спросил:

– Мистер Эдвардс, как и все собравшиеся здесь, я горю желанием ринуться в бой. Как по-вашему, скоро ли начнется война?..

– …Теперь, когда Линкольн стал президентом? – подхватил второй.

После минутного раздумья Уэлдон Эдвардс ответил:

– Полагаю, что избрание президентом Линкольна заставит заявить о выходе из Союза дальний Юг. И хотя у нас, в Северной Каролине, сепаратистское движение растет не по дням, а по часам, боюсь, что Генеральная Ассамблея во главе с губернатором Эллисом будет тянуть резину, цепляясь за свое излюбленное «поживем – увидим».

Я сегодня же выезжаю в графство Кливленд, чтобы присутствовать на собрании сепаратистов, – продолжал разглагольствовать коротышка перед толпившимися вокруг гостями.