– Для заглядывания на судьбу нужен волос, – деловито сообщила ведьмина внучка. – Вернее, нужна любая плоть. Но не стану же я требовать вашей крови или отрезанного пальца? Волоса вполне хватит. Можно использовать даже выпавший. Они выпадают у всех людей практически постоянно. Хотите, поищу у вас на плечах?

В ответ женщина молча выдернула из себя волосок и протянула хозяйке.

– Если не сложно, опустите ладонь в воду и немного ее покружите, – попросила Умила.

Гостья послушалась, но спросила:

– Миска бабушкина?

– Нет, на заказ вырезали, – мотнула головой Умила. – Старую липу в прошлом году на кладбище свалили. Я у мужиков небольшой чурбачок и попросила. Бабушкины вещи я берегу. Все же память.

– В кладбищенском дереве особая энергетика? – подняла глаза диетолог.

– Не знаю, – пожала плечами ведьмина внучка, доставая из ящика свечу. – Это была просто толстая липа с ровной здоровой древесиной. И она очень вовремя подвернулась под руку. В наше время не так просто найти хороший природный материал для фигурной резьбы.

Умила начертала свечою в воздухе какой-то знак, и фитиль вспыхнул сам собой.

Однако сей фокус выглядел настолько банально, что обе женщины не обратили на него особого внимания. Умила лишь спросила:

– Смотрим сегодня?

– Да, – согласно кивнула толстушка.

Хозяйка галереи внесла волос в пламя, дала скрутиться, а потом растерла пепел между пальцами, высыпая в миску и негромко нашептывая:

– Встану не облачась, выйду не помолясь, не дверьми-воротами, а мышиной норой, темным подполом, окладным бревном. Спущусь в овраг бурьяный, склонюсь над ручьем тенистым. Ты, вода холодная, ты, вода глубокая. Ты лилась дождем, ты текла из-за гор, густыми лесами, широкими полями, умывала камни, поила травы, отражала небо. Ты везде побывала, ты все повидала. Расскажи мне, вода, где сей волос сегодня бывал? Покажи мне, вода, что сей волос сегодня повидал?

Ведьмина внучка провела ладонью над подернутой пыльцой поверхностью, наклонилась над миской…

Толстушка вытянула шею, тоже пытаясь заглянуть в деревянную емкость, однако ничего не разобрала. Между тем, Умила смотрела в воду с интересом, время от времени произнося короткие фразы, словно бы проговаривая вслух невнятные мысли:

– Асфальт, автобус, пятиэтажки… Ничего приметного… Мужик с густой бородой… Платформа… Шестьдесят седьмой километр… Две крикливые девки в красных куртках… Кажется, они разговаривают, не вынимая из ушей наушников… Лучше сесть в другой вагон, не то станут орать всю дорогу… Вагон старый… Но скамейки после ремонта, обиты дерматином… Коричневым… Напротив тетка в пальто с настоящим меховым воротником. Странно, что при песце на вороте она не имеет машины… Ну да, к ней уже прижался небритый бомжара в грязном тряпье… Теперь песец станет вонять тухлятиной… Бомжара идет ближе… Я бы отпихнула… О, дачник с аккордеоном… Не знала, что они еще существуют…

– Достаточно! – Толстушка придвинула стул ближе к столу, села и наклонилась вперед, опершись локтями о столешницу. – Я верю. Столько мелочей невозможно угадать. Ты действительно способна смотреть в воду, великая Умила Сохо! Ты на самом деле ведьма! Ты и вправду самая настоящая колдунья. Одно только остается непонятно… Почему ты до сих пор жива?!!

Гривастая дама стремительным рывком схватила хозяйку за левое запястье сразу двумя руками и…

И тут же с воплем отдернула ладони, словно бы обжегшись:

– Что это?! – Она смотрела на свои ладони с таким ужасом, будто те густо задымились.