Порция посмотрела на веселую черноволосую красавицу, облаченную в красное бархатное платье, отороченное темным мехом. Вокруг нее вились еще пять нарядных субъектов, как вьются яркие мотыльки вокруг пламени или, вернее, как ястребы в охоте за добычей, поскольку Брайт Маллорен отнюдь не походил на порхающего мотылька.

Но и миссис Финдлейсон вовсе не походила на жертву.

Кто же за кем охотится?

— Кто из этих джентльменов мистер Финдлейсон? — спросила Порция.

— Я уже говорил тебе, что она вдова и хочет использовать деньги, оставленные ей покойным мужем, торговцем чаем, чтобы заполучить второго мужа. Она ищет его среди аристократов, а Брайт Маллорен там высоко котируется.

Сердце Порции заныло.

— И кроме того, — продолжал Оливер, — мужья никогда не сопровождают своих жен. В обществе это не принято.

Порция посмотрела вокруг — везде можно было видеть одно и то же: дамы кокетничали, джентльмены флиртовали, и те, и другие с чужими мужьями и женами.

Порции это представлялось отвратительным и пугающим. Если она когда-нибудь выйдет замуж, то никогда не станет позорить себя общением с посторонним мужчиной, и ей будет больно видеть своего мужа флиртующим с другой женщиной. Оливер прав — им нет места в этом обществе. Они здесь лишь случайные зрители.

Порция вдруг вспомнила Мейденхед и письмо. Вне всякого сомнения, одна из этих женщин написала письмо одному из мужчин, но отнюдь не своему мужу. И наверняка отношения между ними были больше, чем флирт.

Неужели в роли любовника выступал Брайт Маллорен?! Тогда почему он был так взволнован?! Но ведь он не мог выступать в роли мужа — он холост!

Возможно, он отвергнутый любовник. Женщина, способная предать мужа, может легко предать и любовника.

Скорее всего, продолжала размышлять Порция, Дезире не кто иная, как миссис Финдлейсон, женщина, за которой он ухаживает. Письмо потрясло его, так как он узнал об измене своей предполагаемой жены. Ведь не о чае же она в нем писала!

Порция снова посмотрела на компанию и увидела, что вдова весело смеется, положив руку на грудь Брайта Маллорена, что было неоспоримым свидетельством их близости. Порции захотелось сломать эту ненавистную руку. Если Брайт Маллорен был тогда потрясен, то быстро же он оправился!

Порция сердито отвернулась. Какое ей дело до этого мужчины? Что она, наивная девочка, чтобы сходить с ума по совершенно незнакомому человеку?!

Порция посмотрела по сторонам и увидела, что все вокруг ведут себя, по ее мнению, просто неприлично. Какой-то мужчина в присутствии посторонних целовал женщину прямо в губы, и все им аплодировали. А его рука. Боже, где лежит его рука! Как такое можно позволить!

Люди, собравшиеся в парке, все больше напоминали Порции стаи хищников, а их голоса — пронзительные крики ястребов, преследующих свою добычу.

Если она не сможет вернуться к простой здоровой жизни в Оверстеде, то ей лучше всего уехать в Манчестер — там нет такого разврата.

Порция услышала, что Оливер продолжает что-то говорить о Маллоренах и деньгах.

— Прости, — сказала она, — я немного отвлеклась.

— Я говорю, что заключил пари на то, что еще до весны миссис Финдлейсон станет леди Брайт. Она будет дурой, если не поймает его в свои сети. После смерти своего брата он унаследует титул маркиза.

— Ну это еще вилами по воде писано. А вот она будет дурой, если доверит свои деньги человеку, который просадит их за карточным столом.

Бросив в лицо брату эти слова, Порция тотчас же поняла, что допустила оплошность.

— Прости, Оливер…

— Ничего, — с явной обидой ответил брат. — Это правда, но по крайней мере я проиграл свои собственные деньги.

«От которых зависели наши жизни, — подумала Порция.