– Нет. – Паскаль смело смотрел ему прямо в глаза. – Такую сцену я фотографировать не буду. А если бы даже и сфотографировал, этого снимка все равно ни одна газета не напечатает.

– Чтоб вы оба сдохли! Да я… Что это, что?

Стар затрясся всем телом. Его глаза испуганно забегали по спальне. Джини низко застонала от страха. Паскаль, который тоже услышал странный скользящий звук, глядел Стару в лицо невинным взглядом.

– А в чем дело? Я ничего не слышу.

– Не ври, все ты слышишь. Вот… Вот… – Лицо Стара застыло подобно гипсовой маске. – Что-то движется. Я ясно слышу: что-то шевелится. Это там, у кровати…

Паскаль отлично слышал этот шум, который доносился сверху, скорее всего с крыши. Он снова взял фотоаппарат на изготовку и сделал шаг вперед. Стар с лицом, исказившимся от ужаса, вжался спиной в стену. Из его горла вырвался тонкий сдавленный хрип, точно его душили. Время для Паскаля будто замерло, но затем понеслось со скоростью курьерского поезда. «Еще один звук, и он начнет пальбу», – мелькнуло у него в мозгу.

– Она вернулась. Моя мать вернулась. Она… Мне нужно было вымыться. Хотел ведь вымыться. А теперь она почует запах крови. Она здесь… – Безумный взгляд человека с пистолетом в руке метался от Джини к кровати и обратно.

– А ну-ка, ты… – Он грубо пнул ее. – Посмотри, что там в постели. Откинь покрывало. Да-да, розовое. Господи Иисусе, оно шевелится! Провалиться мне на месте, шевелится!..

«Пора», – решился Паскаль, когда Джини, не чувствуя больше на плече цепких пальцев Стара, быстро поднялась с пола. Пока она шла к кровати, Паскаль двигался вперед. Полметра, метр… Стар по-прежнему стоял, словно прилипнув спиной к стене. Его белые губы дрожали, он весь дрожал с головы до ног. Пистолет в его руке прыгал вверх-вниз. Рот был открыт в немом крике. Наверху что-то размеренно загромыхало, послышался скрежет. Джини, потянув покрывало за край, тихо охнула: – О Боже…

И за долю секунды до того, как Стар нажал на спусковой крючок, Паскаль привел в действие вспышку.

Комнатка мгновенно наполнилась светом и грохотом. Казалось, что рушатся ее стены. Паскаль, набычившись, нырнул вперед. Он почувствовал, как его правое плечо протаранило грудную клетку Стара. Тот начал палить из пистолета еще до того, как Паскаль совершил свой бросок, и продолжал стрелять, уже когда падал. У Паскаля едва не лопались барабанные перепонки от оглушительных выстрелов и жуткого воя Стара. Не верилось, что так может кричать человек. Когда Стар упал, Паскаль ловким пинком выбил из его руки пистолет, и тот взвыл еще громче. Воздух наполнился свинцом – пистолет, выбитый из кисти Стара, дал прощальную очередь. Со звоном посыпалось простреленное стекло. Однако Стар еще не был повержен. Приподнявшись, он ударил Паскаля кулаком в зубы.

Паскаль попытался крикнуть Джини, чтобы она скорее уходила отсюда. Он не видел ее, не знал, что с ней. Она могла быть ранена. Однако крик застрял у Паскаля в горле – Стар обрушил на него новый удар и вцепился ему в глотку. Фотограф чувствовал, как жесткие пальцы давят ему на сонную артерию. Еще десять секунд – и он потеряет сознание. Из последних сил Паскаль ударил Стара коленом в пах. По-звериному хрюкнув от боли, тот обмяк. Хватка жестких пальцев ослабла. Второй удар тоже получился хорошим – в шею. Стар отлетел в сторону, но уже через секунду снова бульдожьей хваткой вцепился в противника.

В пылу борьбы они врезались в облепленную картинками стену, повалили кресло, смели с пути один из шатких столиков, которыми была заставлена вся квартира, и наконец повалились на пол. Для Паскаля падение оказалось крайне неудачным – падая, он подвернул ногу, чем не замедлил воспользоваться Стар.