- А что думаешь делать ты, милорд Блисс? - кокетливо спросила Эйден.

Конн был чуточку удивлен, но доволен неожиданным кокетством своей жены.

- Ну ладно, душечка, - сказал он, вставая, - даю честное слово вести себя хорошо.

- Какая жалость, - озорно сказала его сестра, и Конн был приятно удивлен, когда Эйден засмеялась в ответ на эти слова и, взяв его за руку, повела вверх по лестнице. Оказавшись в их комнате, она сама налила для него в серебряный таз теплой воды из серебряного же кувшина, стоящего около камина, и подала кусок твердого мыла. От него шел аромат лаванды. Когда он кончил умываться, она дала ему жесткое льняное полотенце.

- Значит, эта комната будет нашей спальней, - сказал он, отбрасывая полотенце. - Это красивая комната, теплая и уютная!

- Ты против того, чтобы мы пользовались общей спальней? - спросила она. Это не такой большой дом, как Королевский Молверн или Гринвуд. У нас нет места для отдельных спален, а когда появятся дети, я даже не уверена, что у нас будут комнаты для гостей.

- Мы всегда сможем достроить дом. Ты надеешься, что у нас будет большая семья, мадам?

Он любопытствовал, потому что, по правде говоря, знал о ней так мало. Он даже не был уверен, любит ли она детей.

- У меня никогда не было большой семьи, - ответила Эйден, - но я всегда думала о том, как было бы замечательно иметь нескольких братьев и сестер. Да, милорд, я действительно считаю, что мне хотелось бы иметь большую семью. Тогда ни одному из моих детей не будет так одиноко, как было мне, когда прошлым летом умер мой отец. Одиночество - страшная вещь.

Он был тронут ее, признанием и, протянув руки, нежно заключил ее в объятия, и ее рыжая голова упала ему на грудь.

- Тебе никогда не будет одиноко со мной, Эйден, - тихо пообещал он, почувствовав, что она вздохнула. Ему показалось, что она на мгновение прижалась к нему. Легко обнимая ее, он вдруг подумал, что начинает влюбляться. Душевные качества Эйден: спокойствие, непоколебимость, постоянство - трогали и очаровывали его. Он гадал, понимала ли Елизавета Тюдор, какую истинную милость оказала ему, заставив жениться на Эйден. Ведь его жена принадлежала к тому типу женщин, с которыми мужчина без колебаний мог заводить семью. Слегка запрокинув ее лицо, он нежно провел губами по ее губам.

"Скай права, - подумала Эйден, прильнув к Конну. - Этот человек - мой муж до самого смертного часа. Я добровольно согласилась стать его женой и не могу дольше разыгрывать из себя застенчивую девственницу. Это нелепо. Моя мать совсем не знала моего отца, но тем не менее вышла за него замуж и в тот же день легла с ним в общую постель. Если Конн пойдет от меня к другой женщине, мне некого будет винить, кроме себя".

Потом его губы нашли ее, и Эйден поняла, что сомнения, которыми она мучилась раньше, теперь исчезли. Она хотела стать женой Конна во всех смыслах этого слова.

- Ты будешь любить меня сегодня ночью? - услышала она свой вопрос. Здесь, в нашей постели, в нашем доме! - Она почувствовала, как вспыхнули ее щеки от собственной смелости.

Его руки невольно прижали ее покрепче.

- Ты готова стать моей женой?

- Да, - последовал такой тихий ответ, что ему пришлось наклонить голову, чтобы услышать ее. - Я немного боюсь того, что должно произойти, но я не боюсь тебя, Конн. Это что-нибудь значит для тебя?

- Да, душечка, не бойся. Я буду обращаться с тобой так ласково и нежно, что потом ты поймешь, какими глупыми были все твои страхи. - Он гладил рукой ее голову.

Неожиданно в дверь громко постучали, и Адам де Мариско крикнул:

- Эй вы, двое, выходите! Если мне сейчас не позволяется получать удовольствие со своей женой, это должно быть также запрещено хозяину и хозяйке! - И он забарабанил в дверь.

- Адам! - Скай увещевала своего мужа, но в ее голосе слышался смех.