— Я не смотрел. Боюсь трупов.

— Тогда с чего ты решил, что это именно она?

— Да потому, что она ночевала у него несколько раз, у нашего доктора. Я сам лично видел, как она от меня, вместо того, чтобы отправиться на автобус, пошла по направлению к его дому. Там одна дорога, за его домом — лес.

— Так, постой. Давай с самого начала. Кто такая Зоя и что она делала в первую очередь у тебя?

— Моя натурщица. Ты же знаешь, я в основном натюрморты пишу. А тут объявили конкурс для таких, как я, нарисовать обнаженку. Собираются устроить осенью выставку. Ну я и позвонил Зое. Мне ее телефон Влад Сучков дал, ну знаешь его. Когда жена в отъезде, он вроде бы работает, натурщиц к себе приглашает, а сам вот уже целый год пишет один и тот же женский портрет, причем без головы.

— В смысле? — не понял я.

— Тело практически написано, и драпировки тоже, а вот головы пока нет… То есть как бы для жены, получается, имеет право продолжать работу, приглашать девушек. Ну не может он закончить работу, ему окружение нужно, девушки, вино. Живет он так.

Я знал Влада — смуглый, бородатый и страшный, как атомная война, но девушки у него дома не переводились, это факт. Иногда он приходил в мой бар с одной из них, даже с двумя, а иногда посылал натурщицу ко мне за вином или водкой, и они потом целую ночь гудели, по лесу разносился женский смех, визг… Причем все его натурщицы были дамы не слишком молодые, какие-то потасканные, уж точно не молоденькие студенточки, решившие заработать. Я бы не удивился, если бы узнал, что Владовские натурщицы сами привозили ему закуску или выпивку, не надеясь на гонорар. Им был нужен сам Влад — веселый, вечно пьяный, готовый на мужские подвиги.

— И? Ты работал с ней. — Я старался говорить аккуратно, чтобы не обидеть Илью, хотя, кто его знает, может, и он недалеко ушел в определенном смысле от своего коллеги Сучкова. — И что потом? И когда это было?

— Да я уж точно и не помню, несколько дней тому назад. Я написал акварельный набросок, мне показалось, что вполне себе удачный, такая Ева с яблоком… Заплатил Зое, и она должна была пойти на автобус, в деревню. Но вижу в окно, она направилась прямиком к нашему доктору. Думаю, это ее у него видели, я же слышал, как мужики говорили что-то о том, что у доктора живет какая-то женщина. Никто у него не жил, это Зойка к нему приходила. А что, я его не осуждаю, мужик одинокий, почему бы и нет?

— Значит, полагаешь, что это ее убили вместе с Максом?

— Предполагаю, — поправил меня Илья. — Ну вот и все, что я хотел тебе сказать. Сам-то я точно не буду давать показания, не нужно мне это. Я вообще занят. А вот ты, если тебя спросят, ну если к тебе сюда снова следователь заглянет, скажи, что кто-то, мол, тебе сказал, что у доктора бывала Зойка. Я так понял, что тело не опознали… Просто хотел помочь. У нее же, думаю, близкие есть, может, ищут. Так ты им помоги. А я пошел.

И Илья быстрым шагом направился к выходу.

Я, придя в себя через пару минут, тоже собрался уходить. Мне оставалось не так много времени до звонка Фиме. А где звонок, там и встреча. Я должен теперь просто мчаться в Москву!

4

— Его зовут Осип Иванович Туманов, сорока двух лет, нейрохирург. Он, слава богу, жив и здоров! — С этих слов Костров начал делиться со мной полученной им информацией. Мы встретились с ним все в том же кафе на Арбате. Я смотрел на праздно разгуливающих людей или посетителей кафе, о чем-то мирно болтающих, и завидовал им, что из их-то дома не пропала убийца. Да, именно так я и думал. Что ж, уже то, что ее муж жив, вселяло какую-то надежду на благоприятный исход. — И у него действительно два года тому назад пропала жена.