— Постой, Фима, хотел тебя спросить: как ты объясняешь следователю свою заинтересованность в этом деле? Надеюсь, ты ничего ему не рассказал обо мне?

— Я сказал, что просто на дружеской ноге с одним из обитателей твоего поселка, художником, который обратился ко мне с просьбой узнать как можно больше об этом убийстве. Что он, человек впечатлительный и эмоциональный, как и все художники, сильно переживает по поводу убийства доктора, а также подозревает, что убитая девушка — действительно натурщица.

— Да ладно! — Я не поверил своим ушам.

— Так что твоя информация по поводу натурщицы Зои — как золотой слиток в этом деле. Очень вовремя ты мне о ней рассказал, ну просто очень вовремя. Теперь мне будет еще проще добывать информацию.

— А если он начнет допытываться у тебя, кто этот человек?

— У нас с ним свои принципы работы. Ты думаешь, он не понимает, что и я ему могу пригодиться?

Мы пожали друг другу руки и распрощались.

Я отправился по адресу, где проживал Осип Туманов. Как к нему подобраться, я понятия не имел. В голове звенела пустота. Кем я ему представлюсь? Что скажу? Я представлял, как я звоню в его дверь, и все, на большее у меня фантазии не хватало. Ну, хотя бы увижу его.

Однако прямо возле его дома я вдруг понял, что совершил ошибку, приехав сюда. Я не был готов к этому визиту совершенно и мог только все испортить. Что, если Ольга, одумавшись, вернулась к нему, домой? Тогда все еще больше запутается.

Я позвонил Кострову и явно с опозданием спросил, где, в какой больнице он работает. Вот там, в общественном месте, мне будет куда легче наводить о нем справки. Поговорю с какой-нибудь медсестрой, скажу, что мне предстоит операция на головном мозге и что мне порекомендовали Туманова как хорошего специалиста. Или что-нибудь в этом духе. Фима мой план одобрил и пожелал мне успеха.

Я развернулся и поехал в совершенно другую сторону.

Москва переливалась на солнце витринами магазинов, пестрела роскошными клумбами, по улицам шли одетые в светлые одежды люди, которые радовались теплу, лету, жизни. Я же вместо того, чтобы наслаждаться этой самой жизнью, придумывал какой-то мошеннический (иначе и не скажешь) ход по добыванию информации о нейрохирурге Туманове. Когда я входил в большой и наполненный солнцем холл клиники, у меня на самом деле разболелась голова. Подумалось, что, может, не дай бог, конечно, мне и придется когда-нибудь обращаться за помощью к этому Туманову.

К счастью, он не был на операции. Медсестричка в салатовом халатике сообщила мне, что доктор Туманов в своем кабинете, обедает. Что поздний обед — все равно обед. Я постучался и, не дожидаясь ответа, приоткрыл дверь. Картинка, которая сложилась у меня моментально в голове, была семейной и пахла чесноком. За большим столом сидел мужчина с коротко стриженными волосами и с аппетитом поглощал еду из пластикового контейнера. Напротив него, умиленно сложив кулачки под подбородком и глядя ему в рот, сидела молодая женщина в сером коротком платьице с белым кружевным воротником. Каштановые волосы ее отливали на солнце настоящим золотом.

Мужчину я где-то уже видел. Определенно. Очень знакомое лицо. Оно ассоциировалось у меня почему-то с бутылкой коньяка и черными перчатками. Вот такая картинка нарисовалась в моем воображении.

— Ой, извините… — пробормотал я, втягиваясь обратно в коридор.

Мимо проходила другая медсестра, к которой я метнулся, чтобы уточнить, действительно ли тот мужчина с контейнером — Туманов, на что мне простодушно ответили, мол, да, это он. И тогда я, набравшись смелости и нахальства (отлично понимая, что мой вопрос прозвучит более чем по-идиотски), спросил, а кто та кормящая женщина, добавив поспешно: «Она, случайно, не Лидия Ивановна?» Вроде как я предполагаю, что вижу перед собой еще одного хирурга, какую-то там Лидию Ивановну.