— Да, конечно, знаем.

— Говорят, он сначала пристрелил свою любовницу, а потом сам застрелился, — пожал плечами Занозов, словно сам удивляясь собственной версии происшествия.

— Какая еще любовница? — возмутился Коневский. — Вы что такое придумали, Занозов?

— Он пончики тебе заказывал? — спросил меня Занозов с легкой ухмылкой.

— Ну заказывал.

— Думаешь, что для себя?

— Подумаешь, пончики… — не сразу понял я.

— Мы как-то пригласили его к себе домой, ну после того случая, чтобы отблагодарить, стол ему накрыли, к чаю Татьяна моя подала пончики, те самые, Мишкины, что из его пекарни и что я тебе привозил. Так вот, он к ним даже не притронулся, сказал, что не любит сладкое. Тогда, спрашивается, зачем же он их тебе заказывал? Для кого?

— Может, в город кому-то возил, — предположил Коневский.

— Ну да, конечно, в Москве-то ни пончиков тебе, ни пирогов… не смешно, ей-богу. Да тихушник был Селиванов. Он не один жил, мне еще кто-то рассказывал, как будто бы видел в окне женщину. Прятал ее, значит, замужняя. Иначе чего прятать-то?

— Да он не то что тихушник, он вообще тихий был… — попробовал я защитить доктора. — Тихий, скромный, интеллигентный человек. Не могу себе представить, чтобы он кого-то пристрелил. Тем более женщину. И вообще следствие еще только началось. Я вот лично уверен, что его убили случайно.

— Да конечно, случайно! — поддержал меня Коневский. — А слухи про любовницу… Да мало ли кто чего говорит?! Я тоже слышал и даже видел как-то утром за его домом, в садике, одну молодую даму, она возилась с цветами, так это могла быть его родственница или сестра, а то и вовсе пациентка!

— Знаем мы таких пациенток, — гоготнул и как-то резко замолчал Занозов. — Жалко Селиванова, классный был мужик. И ужасно скромный. От денег отказался, хотя я предлагал. Ну да ладно, подождем, что следователь скажет. Рано или поздно убийцу все равно найдут.

— А пончики-то есть у тебя? — спросил Коневский.

— Есть. Еще десять штук осталось. Хочешь?

— Да, и мне тоже штук пять, — поспешил вставить я, не зная еще аппетита моего поэта.

— И мне тоже пять!

— Отлично. Сейчас принесу.

Сашка выудил из кармана своих зеленых вечных штанов деньги и протянул мне:

— Вот, бери, без сдачи!

Занозов уехал, в бар начали прибывать посетители. Я не успевал наливать им коньяк и водку. До обеда оставалась пара часов, бар я открываю обычно в четыре часа, поэтому у меня не было закуски, разве что колбаса да сыр. Селедку собственного посола, которую я подавал обычно к водке, мне пришлось размораживать в микроволновке, а что поделать? В ход пошли лимоны, шоколад. Все обсуждали ночное убийство доктора и девушки. Я слушал и поражался тому, что был единственным человеком из всей компании, кто ни разу не видел у доктора Селиванова в доме девушку. Оказалось, что ее видели почти все, да только мало кто придавал этому значение. И только теперь, когда якобы «она» была убита, все с жаром вспоминали какие-то детали, связанные с ее пребыванием в доме доктора. Высказывались самые разные предположения. Большинство склонялось к тому, что это была любовница, которая навещала доктора время от времени и которую он скрывал. Некоторые предполагали, что к нему наведывались натурщицы, подрабатывающие у наших художников, дамы весьма легкомысленные и веселые, и что они были разные, и что никакой постоянной любовницы у него не было. Высказывались и мнения что это могла быть его дочь, почему бы и нет, ведь доктор был не так уж и молод.