Вирджиния болезненно поморщилась, и Катрин тотчас угадала причину ее недовольства. Неделю назад, когда Альфонсина Флери появилась в особняке Кемпбеллов, сестру едва не хватил удар. Для нее просто невыносимой была мысль о том, что это граф Мелвернский помог Катрин не выглядеть бедной родственницей при вступлении в высший свет.

– Ты все еще осуждаешь меня за то, что я приняла дорогой подарок от лорда Стенфилда? – без обиняков спросила Катрин. – Клянусь, я не сделала бы этого, если бы знала заранее, что вы с ним находитесь в таких плохих отношениях!

– Нет, дорогая, что ты, я не осуждаю тебя!.. По все-таки, мне кажется, мы поступили неправильно. Нужно было попросить модистку предъявить счет, чтобы я могла сама оплатить его.

– Поверь, это было бы совершенно бесполезно, так как граф оплатил его заранее! Прошу тебя, Вирджиния, давай лучше забудем об этом.

Катрин вспомнила, что Джейсон говорил ей о денежных затруднениях Кемпбеллов, но не решилась спросить об этом сестру, зная, что Вирджинии это будет неприятно. Немного подумав, маркиза смирилась с неизбежным и уже спокойнее сказала:

– Ну что ж, тогда не будем об этом больше говорить. Надеюсь, что та встреча с графом Мелвернским была моим последним напоминанием об этом человеке. Да, кстати, а как тебе понравился Лондон? За все эти дни ты так ни разу и не высказала своего мнения ни об англичанах, ни о нашей столице.

– Мне пока трудно ответить… – начала было Катрин, но ее прервала пришедшая камеристка леди Кемпбелл. В руках у нее была объемная круглая картонка, обтянутая бледно-розовым шелком, к крышке которой была прикреплена сильно надушенная записка.

– От мадам Флери для мисс Шатовье, – коротко сообщила горничная.

Вирджиния озадаченно нахмурилась.

– Что опять понадобилось от тебя этой вульгарной особе?

– Альфонсина вовсе не такая вульгарная женщина, как ты считаешь, – возразила Катрин, разворачивая послание. – Однако мне и самой интересно, что же еще она мне прислала. Кажется, я больше ничего не заказывала…

«Дорогой друг, мадемуазель де Шатовье, – гласила записка, – этот дивный наряд изготовлен руками моих мастериц по особому заказу нашего доброго милорда. Я должна была передать вам его в день вашего первого выхода в свет. Хочу пожелать, чтобы вы были самой прекрасной из всех дам на вечере и чтобы ваше обаяние смогло растопить лед в сердце нашего дорогого графа. Преданная вам Альфонсина Флери».

– Нет, это черт знает что такое! – в возмущении всплеснула руками Вирджиния. – Как смеет эта женщина делать столь непристойные и прозрачные намеки благородной леди?

– Да, правда, мадам Флери слишком непосредственно выражает свои мысли, – сияя от восторга, поддакивала Катрин, между тем с замиранием сердца нетерпеливо распаковывая розовую коробку. – Ах Вирджиния, ты только взгляни какая прелесть!

Катрин разложила на маленьком диване содержимое картонки, и взорам изумленных дам предстал целый набор изящных вещей, необходимых каждой женщине на балу. Более всего Катрин восхитило платье из тонкого розового шелка удивительно нежного оттенка с маленькими рукавчиками и глубоким декольте, отделанным вышитыми золотыми листочками. Кроме платья, мадам Флери прислала Катрин длинные перчатки цвета слоновой кости, искусно сделанный цветок для прически и ажурный веер из розовых кружев. Все эти предметы великолепно сочетались один с другим и, без сомнения, были изготовлены как единый ансамбль.

– Милая мадам Флери! Ну разве она не добрая фея из сказки про Золушку? – зачарованно проговорила девушка, примеряя воздушное розовое одеяние.