Выскользнув из комнаты, она по возможности тихо закрыла за собой дверь, на кухне поставила греться чайник, положила в чашку растворимого кофе, щедро добавила сахару и молока, взяла коробку сдобного печенья, которую они с миссис Кин держали на одиннадцатичасовой чай, и понесла поднос в кабинет врача.

— Вот, — добродушно произнесла она, — кофе для вас. Первая пациентка будет только в половине десятого. Так что после кофе отправляйтесь домой и приведите себя в порядок. Ведь это будет очередной осмотр, да? Вы даже успеете немного вздремнуть.

Мистер Фитцгиббон покорно внял ее словам и выпил кофе, пытаясь вспомнить, когда в последний раз ему вот так велели пить кофе и идти домой. У него в памяти всплыли яркие воспоминания о далеком детстве, о том, как Нэнни стояла над ним, пока он пил горячее молоко.

Сам себе удивляясь, он последовал совету Флоренс, и, когда она вернулась в кабинет с пачкой бумаг, мистера Фитцгиббона там уже не было. Ровно в половине десятого он, в элегантном темно-сером костюме и темном дорогом галстуке, уже, однако, сидел на рабочем месте без каких-либо признаков бессонной ночи. Казалось, он помолодел лет на десять, отметила про себя Флоренс, украдкой за ним наблюдая. «Интересно, сколько ему лет?» — размышляла она.

У миссис Доумор-Пью несколько лет назад вырезали грыжу, и пациентка пришла на проверочный осмотр. На ее тощей, как скелет, фигуре болтался какой-то странный балахон, который было одинаково долго и снимать, и надевать.

Разговор шел на тему «пожалейте меня, бедняжку», как про себя подметила Флоренс. Наклеенные ресницы дамы то и дело взмывали вверх, когда та стреляла глазами в мистера Фитцгиббона, но он оставался равнодушным к ее знакам внимания. Сказав ей, что находит ее здоровой, врач посоветовал пациентке больше двигаться, хорошо питаться и найти себе интересное занятие.

— Но я боюсь съесть лишнюю ложку, — заявила пациентка. — Я же не молодая девушка из тех, что вас окружают. Это им нужно питаться три раза в день. — Она устремила взгляд на идеальную фигурку Флоренс. — Если хорошо сложен, тогда, конечно…

Флоренс ничем не выдала внутреннего всплеска эмоций, но, оставаясь внешне спокойной, избегала взгляда мистера Фитцгиббона.

— Все равно, — вежливо настаивал он, — вам следует разумно питаться. Юношеская стройность с возрастом превращается в худобу.

— Ну, об этом мне еще рано беспокоиться, — с деланной улыбкой сообщила она.

Учтиво улыбаясь, мистер Фитцгиббон на прощание пожал ей руку.

Когда Флоренс убирала в кабинете, мистер Фитцгиббон молча за ней наблюдал.

— Пригласите сэра Персивала Уоттса, — сказал он наконец и, взглянув на часы, добавил: — Минут десять вы свободны и можете выпить кофе. Я тоже выпью, но перед следующим пациентом. Кто там у нас? — он заглянул в пачку лежавших перед ним карточек. — Мистер Симпсон. Пришли результаты его анализов. Ему необходима операция.

Когда Флоренс вошла в кабинет, сэр Персивал уже собирался уходить, и девушка пригласила войти мистера Симпсона. Кивком мистер Фитцгиббон дал ей понять, чтобы она занялась своими делами в процедурном кабинете, пока он поговорит с пациентом. Сначала до нее доносился приглушенный звук их голосов, который вскоре смолк. Она обернулась и увидела, что мистер Фитцгиббон наблюдает за ней, прислонившись к двери.

— Если меня будут спрашивать — я в больнице Коулберта. Вернусь часа через два. Сегодня вечером можете уйти вовремя. В свободные вечера вам, наверное, хочется куда-нибудь пойти?

— Мне? Нет, мне некуда пойти, вернее, не с кем… Большинство моих друзей покинули больницу Коулберта или обзавелись семьями. Да и вообще после ужина у меня почти не остается времени.

— Я предупреждал вас, что рабочее расписание здесь неустойчиво.