— Для них в этом нет ничего ненормального, так как они все время ужинают в ресторанах, — пояснил Стивен.

— Раз они завтра улетают, я позвоню и отменю заказ, — решила Элизабет. Как всегда, когда предстояло действовать, она вся, от головы до пят, особенно же тазобедренная область ее тела, наполнилась активностью, задышала энергией.

— Следующий аттракцион — ваш француз, — продолжила она, вернувшись. — Может быть, хоть его удастся вытащить куда-нибудь на ужин?

— Для него ваш дом и вы сами — лучший ужин, как и для нас всех, — сказала Сара.

— Ничего не поделаешь. А так хотелось куда-нибудь вырваться.

— Ничего, дорогуша, когда все разъедутся, мы где-нибудь поужинаем, — мечтательно промурлыкала Нора. Слово «дорогуша» вырвалось у нее непроизвольно, она как будто хотела поймать его за ускользнувший хвост. Элизабет сделала над собой усилие, чтобы не глянуть на подругу.

Стивен выпалил скороговоркой:

— В последнее время мы слишком увлеклись кухней и сервисом, хотя без этого, конечно, никак.

Элизабет оглядела всех с улыбкой.

— Ничего, мне даже нравится. — И улыбнулась особо — Норе.

Обе принялись вспоминать, у кого они побывали в последнее время, разговор принял характер диалога, из которого все присутствующие исключались. На лице Стивена появилось выражение невольного свидетеля, не слишком заинтересованного в том, что ему приходится слышать. Элизабет и Нора перешли к обсуждению совместных недельных каникул, которые они запланировали по окончании их краткого театрального сезона. Стивен заметил, что его тоже, скорее всего, не будет в имении.

— Да и ладно, мальчики уже вернутся в школу, — сказала Элизабет.

Снова заскрипел гравий, возвещая прибытие Жана-Пьера. Он поздоровался со всеми за руку, Элизабет руку поцеловал, а с Мэри они расцеловались троекратно. На несколько секунд они вдвоем: отделились от остальных присутствующих, уединились где-то далеко-далеко. Гостю показали участок, поскольку на следующее утро он вместе с Сарой должен был покинуть Квинзгифт. Жан-Пьер усердно восхищался всем увиденным, не скупился на превосходные степени. Трезвость суждений вернулась к нему, когда очередь дошла до театра.

Стулья не снабжены номерами. Разве зрители не бронируют места?

Ему объяснили, что садится каждый там, где придется, а если опоздал, то и постоять приходится. Резервируется лишь первый ряд.

Тропинки и проходы не размечены, хотя плакатов хоть отбавляй. Как народ ориентируется на местности?

— Да так уж, как получится; все улаживается, — успокоила Жана-Пьера Нора.

Не отведено место для буфета. Разве гостям не предлагают напитки?

Стивен успокоил француза, сказав, что Элизабет и ее штат очень хорошо продумали и организовали этот аспект, что вино, мороженое, безалкогольные напитки, выпечка предлагаются в антрактах с подносов, волонтерами из города, хватающимися за возможность соприкоснуться с миром театра.

— Иной раз они, правда, подводят, — вздохнула Элизабет, — и тогда приходится отдуваться мне с Норой и детям.

Жан-Пьер живо протестовал против привлечения хозяев этого великолепного имения к работе в качестве слуг. Но был в этом протесте и некий подтекст, некое континентальное «чего еще ждать от этих островитян!»

На предшествующий представлению ужин собрались не в зале, а вокруг стола в большой комнате возле кухни, ибо многие сообщили, что отужинают в городе. Стивен, Элизабет и Нора сидели у торца стола, Сюзан напротив Стивена, Жан-Пьер рядом с Мэри. Сара непроизвольно оказалась в середине длинной стороны стола, оставив по бокам от себя пустые стулья. Выглядело это настолько драматично, что она торопливо пересела ближе к Джозефу, сидевшему рядом с Миллисент, занявшей место напротив Элизабет.