Цель была достигнута, и леди Вероника оставила свой отчаянный промысел. Ей наверняка удалось бы скрыться где-нибудь в Новом Свете, поменяв имя и уехав подальше от Карибских островов, но она поступила вновь совершенно не так, как было бы логично поступить. Покинув свой корабль, леди Дредд села на какое-то торговое судно, добралась до своего родного города Чарлстона и… сдалась местным властям! Она рассказала обо всех своих похождениях и о том, ради чего все эти два года совершала свои дерзкие подвиги.

Губернатор штата Южная Каролина, столицей которого был Чарлстон, не мог опомниться от изумления и решительно не знал, что ему делать. С одной стороны, срок ультиматума, выдвинутого королем Георгом, давно истек. Король объявил амнистию всем пиратам, которые добровольно сдадутся до 5 сентября тысяча семьсот восемнадцатого года. Леди Дредд покончила с капитаном Тичем и явилась сдаваться в конце ноября, значит, подлежала аресту и суду. Однако ее приезд опередила сногсшибательная весть об уничтожении ненавистного всему побережью капитана Черная Борода, а участвовавший в захвате его судна лейтенант Роберт Мейнард (к слову, бывший жених леди Вероники, с которым ныне она рассталась) расписал ее подвиг в таких красках, что, вздумай губернатор заключить пиратку под стражу, он мог нажить себе немалые неприятности. К тому же все знали, что это — дочь любимого командира военных моряков, адмирала Дредда.

Поразмыслив, губернатор предложил леди Веронике поехать с его доверенным лицом в Лондон, но не под стражей, а добровольно. Сам же написал подробный отчет королю, присовокупив к этому отчету доклад лейтенанта Мейнарда.

Кончилась эта эпопея самым благополучным для леди-пиратки образом — она не только получила полное прощение, но и удостоилась королевской благодарности за уничтожение пирата, принесшего карибским колониям столько урона, сколько не приносили все флибустьеры тех лет, вместе взятые.

Король даже хотел наградить Веронику орденом и пожаловать ей поместье, но девушка отказалась от той и от другой чести. Она объяснила, что не может принять высокую награду, ибо, уничтожая опасного пирата, преследовала свою личную цель, мстила за погибшего отца, а значит, недостойна ордена. Что до поместья, то к чему ей лишние хлопоты? У ее отца был дом и небольшая деревушка на южном побережье Англии, милях в пятидесяти от Лондона. Дом много лет пустовал, оставаясь на попечении управляющего, и леди Дредд переехала туда, взяв с собой друга — бывшего штурмана своего корабля, старика Генри Бэкли. Тому ныне минуло семьдесят лет, но он был по-старому крепок и с удовольствием ходил с Вероникой в море на небольшом парусном баркасе.

Еще она любила ездить верхом по окрестным местам, охотиться и упражняться в фехтовании все с тем же Бэкли, по-старому предпочитала мужской костюм, однако в церковь ходила в скромном темном платье и накидке, вызывая удивленные взгляды и перешептывания местных крестьянок, торговок и матросских жен.

Лорд Джонатан обо всем этом слышал и ожидал увидеть перед собой некое странное существо, наполовину женщину, наполовину мужчину. По его представлениям, девушка, воспитанная как мальчик, проведшая большую часть жизни среди военных моряков, а потом два года ходившая под черным флагом, никак не могла сохранить женственность.

Теперь он смотрел и не верил своим глазам! Перед ним сидела леди, именно леди, в которой все — осанка, движения, речь — свидетельствовало как о высоком происхождении, так и о благородном воспитании, хотя уж ему-то, казалось, было неоткуда взяться!

Веронике Дредд шел двадцать шестой год. Она была довольно высока ростом, у нее была узкая талия и высокая, гордая посадка головы Лицо правильное, с, пожалуй, слишком высоким для женщины лбом, с тонким греческим носом и небольшим, твердо обрисованным ртом. Под тонкими, очень черными бровями — необычайной формы глаза, большие, чуть вытянутые к вискам, темно-синие, а в густой тени пышных ресниц почти черные.