У девушки были длинные светло-русые волосы, высокие скулы, идеальный нос, полные губы. Миндалевидные глаза с густыми черными ресницами, брови, изогнутые ровными дугами… Совершенные руки и мраморные ноги, обутые в сандалии…

Элли медленно подошла к скамейке, втиснулась между девушками и попыталась разложить анкету на коленях. Она вертелась и изгибалась, но ей не удавалось сесть так, чтобы было удобно писать. Когда же она, наконец, положила ногу на ногу, а сверху – анкету, выяснилось, что ее ручка не пишет.

Элли подняла глаза к небу. Ну почему она не продлила водительские права дома? Сегодня ей исполняется двадцать один год, и если она их не продлит, они будут недействительны. Вряд ли, конечно, ей понадобятся права в Нью-Йорке, но, когда она станет великой художницей, ей надо будет водить машину, а лишний раз проходить эту процедуру…

Она посмотрела на стойку, где Ира принимал заявления других посетителей. Если Элли подойдет к нему, он наверняка скажет, что прокат ручек не входит в сферу деятельности управления автомобильным транспортом.

– Простите, – тихо обратилась Элли к двум спинам справа и слева, – у вас не найдется лишней ручки?

Ни слова в ответ.

– Конечно, откуда взяться мозгам в красивой голове… – прошептала Элли.

Она не ожидала, что ее услышат. Элли выросла в доме с четырьмя старшими братьями, которые словно постоянно соревновались, кто наделает больше шума. Элли защищалась только тем, что шептала в ответ колкости. Это была веселая игра, потому что, если кто-то из братьев слышал ее едкое замечание, ей ерошили волосы или делали «крапивку», или еще что-нибудь, что могли придумать туповатые братцы.

Но девушки услышали, и Элли не сразу поняла, что они смеются. Она видела, как подрагивают мускулы на спине у танцовщицы и как несуществующий ветерок шевелит оборки на воротнике другой. Элли опустила голову и улыбнулась.

– Кто-нибудь умеет читать? – кротко спросила она.

– Я немного, – ответила танцовщица со смехом.

Красавица тоже повернулась. Разве бывает, что женщина кажется вблизи красивее, чем на расстоянии?… Она не пользовалась косметикой, но ее кожа была идеальной. Люди платят миллионы, чтобы добиться такой чудесной персиковой кожи и нежного румянца…

Неожиданно девушка широко просияла улыбкой, и Элли изумилась. Одного из передних зубов не хватало. На его месте зияла огромная черная дыра.

– А я не читаю и не пишу! – произнесла красавица жутким деревенским говором.

Элли все еще пыталась прийти в себя, когда услышала сзади смех танцовщицы.

– Мэдисон Эплби, – представилась красавица и протянула ей руку над головой Элли.

Красавица посмотрела на Элли и тоже протянула ей руку.

– Мэдисон Эплби, – повторила она, наклонилась, вытащила что-то изо рта и улыбнулась.

И Элли поняла: девушка залепила зуб, чтобы казалось, будто там дыра. А она, всегда доверчивая, не догадалась так быстро, как танцовщица. Элли рассмеялась и пожала протянутую руку. Как хорошо, что такая красавица не боится показаться страшной!

– Зуб – это чересчур, но у каждого должны быть недостатки.

– А безмозглость – не порок? – спросила Мэдисон, улыбаясь.

– Я думала, у нас только ручек не хватает, оказывается, еще и мозгов! – хихикнула танцовщица за спиной у Элли.

– Ни ручек, ни мозгов! – заключила Мэдисон. – Пора выкинуть нас на свалку!

Элли сидела между ними и не успевала вставить ни слова, хотя обычно шутила лишь она.