Константин расправил листок и разгладил пальцами. Он едва разбирал изящные буквы, обильно сдобренные кляксами. Письмо явно было написано в спешке и тут же отправлено. Чернила едва высохли. Он заметил пятно на пальце.

— Тайное свидание в часовне. Хм… — Он вопросительно поднял бровь, глядя на камердинера: — Что скажешь, Придал?

— Я бы не сказал, что тамошняя обстановка способствует развлечениям, милорд.

— Как думаешь, я должен идти? Возможно, это способ избавиться от меня.

— Нельзя разочаровывать леди, милорд.

— Даже если грозит смерть?

— Я принесу вам сюртук, сэр.

— Не трудись. — Константин сунул ноги в вечерние башмаки, в два глотка допил вино и поднялся.

— Милорд! — От волнения голос Придала взлетел. — Вы не можете идти в таком виде!

Не обращая внимания на призывы камердинера, Константин прихватил свечу и отправился в часовню.

Добравшись до места встречи, он увидел, что часовня освещена только свечами у алтаря. Он поставил свою свечу на боковой столик и всматривался в сумрак.

Леди Роксдейл стояла спиной к нему, словно разглядывая витражное окно — бесполезное занятие, когда нет солнца, оживляющего краски. Если она и услышала, как он вошел, то не подала виду.

Константин воспользовался возможностью рассмотреть ее. Прямая спина, мрачное платье, туго зашпиленные волосы — леди Роксдейл даже в столь поздний час не позволяла себе никаких поблажек. Только маленькие завитки рыжеватых волос около ушей и на затылке не хотели подчиняться.

Как предсказуемо его желание разорвать все эти тугие путы и открыть под ними живую женщину из плоти и крови! Предсказуемо и, вполне возможно, глупо. Хотя желание все равно пульсировало в его крови.

— Миледи.

Ее шея напряглась. Леди Роксдейл еще больше выпрямилась, если такое возможно, потом повернулась. Ее губы приоткрылись в безмолвном восклицании, глаза отливали жидким оловом, на коже играли золотистые блики света.

— К вашим услугам. — В его поклоне была преувеличенная вежливость, в голосе — нежность.

Леди Роксдейл округлила глаза, завидев великолепие его шелкового халата. С заносчивостью, которая в членах семейства Уэетрудер казалась врожденной, она неторопливо окинула его взглядом сверху вниз: от спутанных кудрей и распахнутого ворота рубашки до пряжек на туфлях.

Встретившись с ним взглядом, она отвела глаза. Это игра света или румянец окрасил ее щеки? Не в первый раз Константин восхищался ее нежной кожей, столь тонкой и так быстро розовеющей.

У него появилось ощущение, что разговор будет интересным.

Джейн молила Бога послать ей сдержанность. Этот человек просто невозможен! Как она может обсуждать серьезные вопросы, когда он стоит здесь такой растрепанный, дерзкий и… просто великолепный?

Она знала о мужской моде на халаты самых экзотических рисунков. У Фредерика был халат, подобный тому, в котором позволил себе явиться Константин Блэк. Правда, яркие оттенки китайского шелка не могли скрасить бледность Фредерика.

Халат нового барона, казалось, был специально создан, чтобы подчеркнуть его мрачную красоту и оливковую кожу. Блеск драгоценных камней подчеркивал зелень его глаз. Загорелая шея и грудь в распахнутом вороте рубашки кричали о мужественности, отсутствие галстука и жилета придавало ему бесшабашный, пиратский вид.

У Джейн засосало под ложечкой, сердце, казалось, сорвалось со своего места и застряло в горле.

Что с ней происходит? Она пыталась сопротивляться, но ее непослушный взгляд приклеился к его груди.

— Леди Роксдейл? — Судя по его лукавому тону, новый барон прекрасно понимал, какой произвел на нее эффект.