– Я не позволю говорить со мной в подобном тоне.

– Позволите, – возразил Томас, и голос его задрожал от праведного гнева. – Поначалу и я негодовал при мысли о том, что наши семьи породнятся. Я решил, что ваши сыновья – никчемные аристократы, лишенные элементарных человеческих достоинств. Как и вы, я согрешил, решив судить человека не по его поступкам, а по происхождению.

– Господин Шеппард, – сказала герцогиня, – я вовсе не презираю ваших дочерей. Они умные, прекрасные молодые женщины. Однако…

– Никаких «однако». Дайте свое благословение. Если вы не уступите, вы потеряете своих детей. Вы откажетесь от радости общения со своими внуками. Вы будете одиноки, рядом с вами не будет никого, останется лишь ваша гордость.

Герцогиня молчала, и Мэри украдкой взглянула на нее. На высоких скулах выступил румянец, и она смотрела на Сирила и Джо, поглощенных своим счастьем. И если раньше ее лицо выражало лишь высокомерие и неодобрение, то сейчас в нем произошла неуловимая перемена. Она казалась задумчивой, уголки ее губ грустно опустились.

Взгляд герцогини скользнул к Мэри. Она словно оценивала ее заново. Захваченная врасплох, Мэри вспыхнула. Нет, конечно, герцогиня не может одобрить ее. И все же ей вдруг невероятно захотелось добиться ее расположения.

Глупо! Глупо! Глупо!

Герцогиня устремила взгляд к двери.

– А вот и Адам.

Мэри побледнела, когда он вошел в гостиную. Он был великолепен в прекрасно сшитом сюртуке того же синего цвета, что и его глаза. Истинный герцог. Но теперь это был уже не прежний высокомерный аристократ, сегодня он улыбался, здороваясь с Сирилом и Джо.

Тоска захлестнула Мэри. Она не позволит ему относиться к ней как к женщине, недостойной его имени. Эта мысль подтолкнула ее к внезапному, мучительному решению. Как только ей удастся остаться наедине с Адамом, она скажет ему об этом. Она не будет его любовницей.

Мэри захлопнула книгу, так и не прочитав ни слова. Она смотрела, как Адам подошел к матери и, склонившись, поцеловал ее в щеку.

Герцогиня явно удивилась этому внезапному проявлению нежности.

– Как замечательно, что все мои дети снова со мной, – сказала она. – Вот и Софрония возвращается с прогулки.

Ослепительная в оранжевом шелковом платье с пышными кружевами, леди Софи вплыла в гостиную под руку с лордом Гарри Дэшвудом, который был не менее великолепен в светло-зеленом сюртуке и золотистых панталонах. Алевшие губы Софи и возбужденный румянец на щеках Гарри явно свидетельствовали, что они не просто гуляли.

– Сад невероятно прекрасен в сумерках, – заявила Софи.

– С каких это пор тебя стали интересовать цветы, сестричка? – насмешливо спросил Сирил.

Софи загадочно улыбнулась.

– С тех пор, как они помогли лорду Жабе превратиться в принца.

Герцогиня укоряюще кашлянула.

– Нам уже давно пора приступить к ужину.

– Нет, еще минуту, – сказал Адам и, повернувшись к отцу Мэри, поклонился. – Если вы позволите, сэр, я хотел бы поговорить с вашей дочерью.

Мужчины обменялись долгим взглядом, потом Томас Шеппард улыбнулся и махнул рукой.

– Говорите сколько хотите, Сент-Шелдон.

Сердце Мэри бешено забилось, когда Адам направился к ней. Он хочет поговорить с ней. Наедине. С разрешения ее отца. Тут может быть только одно объяснение. И его темно-синие глаза с такой теплотой смотрят на нее, поддерживая в ней надежду.

Глупо, глупо, глупо! Мэри резко вскочила.

– Я тоже хотела бы поговорить с вами, ваша светлость.

– Я рад, что наши желания совпадают, – улыбнулся Адам.

У Мэри закружилась голова, когда его теплая ладонь сжала ее пальцы и он увлек ее за собой.