|
Но ведь рядом была мама, Василий… Да и годков ей было поменьше. В двадцать лет любые трудности и невзгоды переносятся легко, не то что в сорок. Так стоит ли ломать привычный, сложившийся уклад своей жизни, бросаться сломя голову в эту сомнительную авантюру? Хотя, наверное, называть ребенка авантюрой не хорошо. Но я как то до сих пор не могу заставить себя воспринимать эту жизнь, вопреки моему желанию, зародившуюся во мне, как что то реальное, осязаемое, одушевленное, способное переживать, чувствовать боль и радость… Постепенно сон накрыл меня своим ватным одеялом, звуки стали приглушенными, а потом и вовсе исчезли. На смену им пришли яркие картинки красивого сна. Мне было тепло и уютно в моих сновидениях, поэтому я почувствовала легкую досаду, когда сильные руки Максима подхватили меня и понесли в спальню… Когда мы достигли кровати, досада очень быстро улетучилась, ее просто вытеснила ласковая нежность губ, осыпавших меня страстными поцелуями…
ГЛАВА 18.
Прошло две недели. Я, как и обещала Максиму, взяла отпуск и целыми днями валяюсь на диване. Котенок, я назвала его Митькой, совершенно освоился в моей квартире, научился, цепляясь острыми маленькими коготками, залезать не только на кресла и кровать, но и на стол. Правда, при этом он, повиснув на скатерти, несколько раз стаскивал чашки или тарелки, стоявшие на самом краю. Теперь я даже не представляю, как могла раньше обходиться без этого мохнатого хулигана. Иногда я, конечно, ругаю Митьку за разбитую посуду, за драные обои и обсосанные шнурки, но чаще радуюсь его присутствию, умиротворенному сытому урчанию, и ласковой нежности, с которой котенок трется о мою голую ногу. Все таки Максим прав, человек, заботясь о ближнем, становится добрее, отзывчивей и намного мягче. К концу первой недели моего добровольного заточения я начала скучать. Интересно, как это некоторые женщины всю жизнь сидят дома на диване и занимаются только уборкой и приготовлением пищи? Жуть! Я бы, наверное, скончалась от тоски где то в первое полугодие такой жизни. Макс посещает нас с Митькой ежедневно. Приносит продукты, чтобы мы не погибли в четырех стенах от голода. Мите молоко, мне витамины. Грязнов для себя все уже твердо и окончательно решил. Если бы не мое активное сопротивление, Макс уже давно переселился бы ко мне со всеми своими вещами. Роль главы семьи очень пришлась ему по вкусу. Не беда, что наша ячейка состоит пока только из двух с половиной человек. (Даже двух с четвертью, Митька пока до половины человека не дотягивает). Все равно он считает себя обязанным учить нас жизни, читать нудные лекции о правильном питании и пользе физических упражнений. Оксана ежедневно звонит или забегает на чашечку чая. И постоянно изводит меня одним и тем же вопросом, что я надумала по поводу ребенка и собираюсь ли я выходить замуж за Максима? Сначала я честно отвечала подруге, что никак не могу определиться с этим, то вдруг склоняюсь к тому, что можно бы и рискнуть, а порой даже и думать об этом боюсь. Оксана настойчиво требовала короткого и конкретного ответа, и теперь мне приходится просто напросто прикрывать ей ладонью рот, как только вижу в Ксюхиных глазах огонь любопытства и желания снова поинтересоваться моими планами на будущее. Что творится у нас на службе, меня волнует мало. После стольких лет напряженной работы я впервые по настоящему расслабилась и потеряла интерес к деятельности родного отделения. Панченко выразил крайнее недовольство моим внезапным решением отгулять сразу два просроченных отпуска, но препятствовать не решился и с кислой миной приказ все таки подписал. Максим старается не обсуждать со мной служебные проблемы, хотя я чувствую, что работы ребятам хватает, по крайней мере Грязнов иногда появляется такой усталый и вымотанный, что просто валится на диван и мгновенно засыпает. Несколько раз среди ночи звонил Панков, после долгих смущенных извинений выдергивал Макса из кровати и тащил на задание… Два дня назад Дима приходил ко мне в гости, с тортом и фруктами. |
