— Хорошо, тогда спокойной ночи, — произнес он. Оливия уже обрадовалась, что он наконец уйдет, а ей удастся согреться под душем, однако Мак наклонил голову набок. — Что это такое?

— Где? — невинно спросила она, будто не понимая, о чем он говорит.

— Я слышу шум воды. Ты принимаешь душ? — его губы изогнулись в усмешке.

— В данный момент не принимаю, — раздраженно сказала она.

— Решила воспользоваться моим горячим душем?

Оливия округлила глаза.

— Я не против, Оливия, просто я удивлен. Бери любые полотенца.

— Хорошо.

Она выжидающе смотрела на него. Пора уходить, мистер Валентайн. Что еще вы собираетесь мне сказать? Мак не двигался с места. Он выглядел очень сексуально в черном свитере и брюках такого же цвета.

Оливия разочарованно вздохнула.

— Я замерзла, мне нужно согреться.

Мак улыбнулся шире и посмотрел себе под ноги.

— Хорошо, согревайся, — пробормотал он.

— Спокойной ночи, Мак, — процедила она сквозь стиснутые зубы. — Наслаждайся пиццей.

Он хихикнул и отошел от двери.

— А ты наслаждайся душем. Если не сможешь уснуть и захочешь согреться или поесть, ты знаешь, где меня найти.

— Можешь на это не рассчитывать.

Положив полено в камин, Мак взял бутылку пива с испещренной выбоинами каминной доски и присел в кресло. Книга, которую он дочитал до середины, оказалась достаточно скучной, но он все же решил прочесть ее до конца. Едва он собрался снова погрузиться в чтение и выяснить, почему первобытный человек и человекообразная обезьяна обладали одинаковым количеством костей черепа и зубов, как услышал позади себя шаги.

— Ты все-таки достал меня, Валентайн.

Мак обернулся.

— А почему бы тебе не сказать что-то вроде…

Он умолк, увидев ее при свете камина. Мак уже знал, что Оливия Уинстон привлекательна, но сейчас она выглядела просто красавицей.

На ней была белая блуза навыпуск, напоминающая мужскую рубашку, и черные, немного длинноватые брюки. Однако больше всего его поразило ее лицо. Оливия была не накрашена и выглядела свежей и нежной. Ее лицо обрамляли длинные влажные волосы. Оливия походила на русалку. Мак сделал над собой невероятное усилие, но поборол желание обнять ее и зацеловать.

Оливия подошла ближе и села рядом с ним.

— Мне не удалось согреться под твоим душем, — она с упреком посмотрела на него. — И в этом виноват только ты.

— Я же спрашивал тебя, не хочешь ли ты присоединиться ко мне, — напомнил он ей, делая глоток пива.

— Я не это имею в виду.

— Разве нет?

— По твоей милости я слишком долго стояла у двери и разговаривала с тобой, а в это время вся горячая вода из парового котла вышла.

— Извини, — искренне сказал он. — Согрейся у камина и поешь пиццы.

Сначала Оливия медлила, потом пожала плечами и… набросилась на кусок холодной пиццы.

— У камина хорошо, но в твоей спальне, Валентайн, жуткий холод. Дом промерз.

— Я бы не стал так преувеличивать.

— Тебе все равно, что после заката солнца ты можешь превратиться в ледышку?

— Я приезжаю в этот дом только для того, чтобы переночевать.

— Утром я первым делом вызову специалистов по отоплению. Дебоулды, конечно, могут начать торговать льдами, но спать в них не захотят.

Он улыбнулся ей.

— Совершенно верно, Лив.

— Иногда я бываю сообразительна, — она пожала плечами и взяла еще кусок пиццы.