— Обожаю пирог с орехами-пекан! — произнес Гарольд, повернувшись к Оливии и уже почти опустошив свою тарелку.

— Я рада, что вам понравилось, — Оливия мило улыбнулась ему. — Хотите еще кусочек? А вы, Луиза?

— Конечно! — Луиза протянула ей свою тарелку. — Вам даже не придется меня уговаривать.

— А мне вы предложите кусочек пирога, Оливия? — Эйвери промокнула губы салфеткой.

— Даже незачем спрашивать, — Оливия пристально посмотрела на жену Тима. — Давайте вашу тарелку, Эйвери.

— Слушаюсь, мадам! — Эйвери шутливо салютовала.

Эйвери и Луиза рассмеялись, а потом принялись поедать пирог. Мак был слишком занят своими размышлениями, чтобы прояснить для себя, что именно так рассмешило их. Обсуждая с супругами Дебоулд то, каким образом он может приумножить их состояние, Мак в паузах посматривал на Оливию и задавался вопросом, что с ней происходит и способен ли он уладить ее проблемы. А вообще, с какой стати он переживает из-за того, что Оливия сердится на него?

Когда был выпит кофе и съеден пирог с орехами-пекан, Эйвери поблагодарила Оливию и Мака за гостеприимство и удалилась вместе со своим неразговорчивым мужем. Дебоулды сослались на усталость из-за смены часовых поясов и отправились отдыхать.

Вечер получился удачным, во всяком случае, с деловой точки зрения. Супруги Дебоулд казались довольными тем, что остановились в доме Мака. Похоже, первый шаг к тому, чтобы заполучить их себе в клиенты, сделан. Как только Дебоулды ушли в свою комнату, Мак решил все выяснить с Оливией и направился в кухню.

Перешагнув порог, он увидел, что Оливия стоит у мойки и лихорадочно моет поднос. Она будто срывала свое зло на посуде.

— Ужин был отменным, — сказал он, подходя к ней и прислоняясь к мойке.

— Да, — натянуто произнесла она. — Кажется, тебе удалось произвести на них хорошее впечатление.

— Надеюсь, что так.

— Скоро ты будешь с крупным уловом.

— Тебе помочь? — Мак не обратил внимания на ее язвительность.

— Не нужно.

Мак тяжело вздохнул.

— За что ты так злишься на меня?

Оливия продолжала скоблить и без того белоснежное блюдо, а Мак уже засомневался, уместно ли сейчас о чем-либо ее расспрашивать. Внезапно она бросила блюдо в мойку и повернулась к нему лицом. В ее взгляде отражались злость и разочарование.

— Я знала, что ты хочешь отомстить моему отцу с помощью меня, — сказала она. — Однако я не догадывалась, что ты зайдешь так далеко.

— О чем ты говоришь?

— Ты не понимаешь?

— Нет.

— Я говорю о Тиме Киви! — рявкнула она.

— А при чем здесь он?

— Не нужно этого делать! — она покачала головой.

— Чего?

— Не разыгрывай из себя дурака, у тебя плохо получается. В бизнесе ты настоящая акула, так что гордись этим имиджем.

— Да ты спятила, подруга! — он заскрежетал зубами и отошел от мойки. — Я знаю только о том, что вы с ним одноклассники.

— Верно, — она свирепо посмотрела на него, раздувая ноздри. — Ты решил и это использовать против меня? Хочешь шантажировать моего отца сведениями о моем прошлом и заставить его плясать под твою дудку? Хочешь, чтобы он принес тебе свои извинения? — она покачала головой, потом направилась к двери, говоря на ходу: — Этого никогда не будет. Мой отец еще упрямее меня.

— Куда ты? — он шел за ней следом.

— В свою комнату.