Начало смеркаться. Оливия указала Маку на темнеющий небосвод.

— Неужели небо Манхэттена тебе нравится больше, чем это, Валентайн?

Мак восседал на горделивом пегом жеребце с белой гривой и несколько раз проехал вокруг Оливии, чтобы успокоить коня.

— Я не знаю, — начал он. — А что ты видишь здесь удивительного? Передо мной пятьдесят акров земли, природные источники и красивые пейзажи. Ну и все.

Оливия рассмеялась.

— Итак, завтра ты возвращаешься домой?

— Возвращаюсь?..

— Ты получил Дебоулдов в качестве клиентов. Твоя задача выполнена. Гарольд был готов подписать документы еще за обедом.

— Он был готов подписать их еще в Миннеаполисе.

— Что? — Оливия была озадачена.

Губы Мака слегка изогнулись в улыбке.

— Гарольд и Луиза подписали бы документы еще в Миннеаполисе, если бы я надавил на них.

— Почему ты этого не сделал?

— Да брось ты, Лив! — он усмехнулся. — Ты знаешь, зачем я сюда приехал.

Увидев вызов в его взгляде, Оливия прерывисто вздохнула.

— У тебя появился новый, очень богатый клиент. Ты говорил, что твои бывшие клиенты тоже вернутся. И ты по-прежнему хочешь отомстить моему отцу?

— Я хочу тебя, — он посмотрел на нее нетерпеливым взглядом. — Месть будет просто приятным дополнением.

Под его взглядом Оливия затрепетала. Не говоря ни слова, она развернула кобылу и направилась к конюшне. Щелкнув языком, Мак направил своего коня вслед за Оливией.

— Я знаю, что ты сгораешь от того же любопытства, что и я, — сказал он, когда они поравнялись.

— Что ты имеешь в виду?

— Ты хочешь испытать прикосновение моей кожи к твоему обнаженному телу.

— Мак… прекрати…

Однако он и не думал прекращать.

— Ты хочешь узнать, сколько времени продержишься, прежде чем попросишь меня ласкать тебя, войти в тебя и достигнуть вместе с тобой наивысшего наслаждения.

Его слова проникали ей в душу. Оливия с трудом сглотнула. Она понимала, что находится в опасности, что может уступить Маку.

— Мне любопытно, но я думаю, что сдержу эмоции, — она заставила себя посмотреть на него. — Впрочем, я не уверена, что смогу… или захочу сдерживаться.

— Мне расценивать это как признание? — Мак покраснел.

— Да.

Дальше до конюшни они ехали молча. Пошел снег, небо становилось все темнее. Спрыгнув с коня и привязав его, Мак помог спуститься Оливии.

— Я намерена пойти в дом и принять душ перед ужином, — тихо сказала она, пытаясь высвободиться из его объятий.

Однако Мак держал ее крепко.

— Что ты делаешь? — она взглянула на него.

— Я буду удерживать тебя до тех пор, пока ты не перестанешь вырываться.

Поддавшись инстинкту, Оливия попробовала оттолкнуть Мака, но ничего не добилась и разочарованно заворчала. Да, она хотела Мака, и не следовало это отрицать. Проклятье! Почему она должна отрицать то, что есть? Пусть она совершает ошибку!

Она уставилась на его полные губы.

— Чего ты ждешь, Валентайн? — Оливия рассмеялась. — Какого дьявола! Целуй меня!

Мак тоже рассмеялся, потом быстро посерьезнел — как только склонился к ее губам.

— Ты должна понять, Оливия, что если я тебя сейчас поцелую, меня уже ничто не остановит.