Барбара Картленд. Любовь сильнее дьявола
Церковные власти были обеспокоены модой на сверхъестественное, тем более что она совпала с распространением во Франции антиклерикализма. В результате повального увлечения оккультными науками Париж снискал зловещую славу столицы черной магии. Молодые литераторы обожали порассуждать о кабалистике, по через некоторое время на сцену вышло нечто более страшное — сатанизм. Из поэтов, которые отдавались таинствам магии, наиболее известен маркиз Станислас Гаита; начитавшись книг Элифаса Леви, он основал кабалистический Орден Розенкрейцеров. В конце концов бессонные ночи, проведенные за чтением древних манускриптов и в алхимической лаборатории, подорвали душевное и физическое здоровье маркиза. И Гаита, и другой поэт, по фамилии Дюба, о котором упоминается в этой книге, злоупотребляли наркотиками. Дюба был подвержен галлюцинациям и умер, будучи уже почти безумным, в общественном парижском туалете после того, как вколол себе чрезмерную дозу морфия. Враждебное отношение католической церкви к сатанизму усугубило ее неприязнь к масонам. В энциклике папы Пия IX 1873 года было заявлено, что вольные каменщики всего мира — приспешники Сатаны. Без сомнения, «галантный век», как называли эту эпоху, оказал огромное влияние на распространение черной магии. Когда в 1898 году дело Дрейфуса раскололо общество на два лагеря, возникли опасения, что некая тайная сила пытается нарушить социальную стабильность в стране и даже уничтожить саму цивилизацию.
Он спешился и оставил лошадь под деревом. Животное слишком устало, чтобы уйти далеко, но на всякий случай он стреножил его, а потом, учитывая печальный опыт вчерашней ночевки, отыскал уголок, где земля была не столь каменистой. У него имелась палатка — если это можно было назвать палаткой. По крайней мере у Винсента Моуда было чем укрыться, дабы защитить себя от москитов и других насекомых, которых полным-полно в этой части Индии. Он устал, очень устал. И все-таки прежде Винсент собирался поесть — он захватил с собой немного провизии и пива. Утолив голод и жажду, он взял две оставшиеся бутылки местного пива, пересек небольшую рощицу и вышел к ручью. Положил бутылки в воду, чтобы к утру пиво было холодным. Когда он вернулся, солнце уже клонилось к горизонту. Еще немного, и станет совсем темно. Впрочем, небо ясное — луна и звезды будут освещать все вокруг. Винсент поставил палатку и приготовил себе ложе, расстелив внутри толстое одеяло. Укрываться чем-нибудь в такую жару, конечно же, не было необходимости. Наоборот, он бы с удовольствием снял кое-что из одежды. Винсент был одет как путешественник, принадлежащий к одной из низших каст индийского общества. Он разъезжал переодетым, и очень редко в таких вояжах мог позволить себе быть самим собой. Но, во всяком случае, сейчас он находился на пути назад, к цивилизации. Милостью Божией он выполнил порученное ему задание и даже умудрился уйти от погони. Он уже вознамерился забраться в палатку, когда внезапно услышал приближающийся топот копыт. Винсент мгновенно насторожился, опасаясь, не принесла ли сюда нелегкая злокозненного врага. Он не раз встречался с врагами лицом к лицу, но пока судьба проявляла к нему благосклонность, и он был до сих пор жив. Всадник подъехал ближе, и Винсент разглядел на нем форменный плащ. Узнав однокашника, он издал радостный возглас и вскинул руку в приветственном жесте. Молодой офицер подскакал к нему и спрыгнул на землю. — Винсент! Неужели это действительно вы? — воскликнул он. — Я уже потерял надежду вас отыскать! — Вот уж никогда бы не подумал, что увижу вас здесь, Никлас! — ответил Винсент Моуд. |
