Этерстон почувствовал, что голоден и вызвал камердинера. На его зов, однако, пришел другой слуга.

— Простите, ваша светлость, — сказал он, — но Грегсон на берегу и выполняет, как он сказал, ваше поручение.

— Да, конечно, — ответил герцог.

Слуга, уже не раз до этого заменявший Грегсона, побрил герцога своей опытной рукой и принес ему костюм.

— Юная леди еще не звонила? — осведомился герцог.

— Нет, ваша светлость, и я счел за лучшее ее не беспокоить, пока она сама не позовет меня.

— Очень хорошо! — одобрил герцог. — Пусть выспится.

Он отправился в салон и плотно позавтракал.

Тут появился Грегсон со свертком под мышкой.

— Ну что, Грегсон? — спросил герцог.

— Никогда не видел столь отсталого места, ваша светлость. Подумайте только, местные жители носят только то, что можно купить в их магазинах.

— Но вам удалось все-таки что-нибудь купить? — с нетерпением спросил герцог.

— Не знаю, понравится ли это вашей светлости, — ответил Грегсон, — но я упросил юную леди из магазина продать мне платье, которое она сшила к фестивалю.

С этими словами Грегсон положил сверток на стол, развернул его и вынул традиционное платье испанских крестьянок с пышной юбкой, черным кружевным корсажем, белой блузой без ворота и короткими рукавами.

— Больше ничего не было, ваша светлость, — извиняющимся тоном произнес Грегсон, боясь, что герцогу не понравилась его покупка.

— Вы все правильно сделали, Грегсон, — успокоил слугу герцог. — По крайней мере, в этом платье хоть можно ходить по улицам.

— Здесь еще нижняя юбка и фартук, ваша светлость: мне пришлось переплатить, но у меня не было другого выхода.

— Я уверен, что никто не смог бы выполнить поручение лучше вас, — улыбнулся герцог и вышел из салона.

Спустя некоторое время, сидя в безветренном уголке на палубе, где он обычно любил расположиться с книгой, герцог услышал легкие шаги.

Подняв глаза, он увидел Селину.

На ней было платье, купленное Грегсоном, а волосы, заплетенные в косу, она уложила вокруг головы.

Герцог увидел, что глаза девушки еще больше, чем ему показалось раньше. Сейчас, при дневном свете, они были темно-голубыми, почти как море во время шторма.

— С добрым утром! — сказала она несколько прерывистым голосом, как будто страх еще не покинул ее.

— Подойдите ко мне и присядьте, Селина, — предложил герцог, указывая на соседнее кресло, — и разрешите мне сказать вам; что вы очаровательны в этом наряде!

Селина довольно нервно поднесла руку к вороту платья.

— Ваш камердинер объяснил, что больше ничего не смог купить. Я, наверное, выгляжу в этом платье несколько странно, но все равно очень, очень вам благодарна!

— В Монте-Карло, — сказал герцог — я куплю вам одежду, в которой вы сможете вернуться в Англию.

После недолгого колебания Селина сказала:

— Думаю, я должна была вам сказать сразу же… что у меня нет денег и я не скоро смогу вернуть вам… долг.

— Но вам и не нужно этого делать.

— Я должна! Конечно, я должна! — настаивала Селина. — Правда, я не знаю, как мне это удастся.

— Представьте себе, что мы все начинаем сначала, — предложил герцог. — Я знаю, вас зовут Селина, но вчера вечером у нас не было времени представиться друг другу.