— Сколько вам лет, господин Мансфельд?

— Двадцать один. И, чтобы вы зря не спрашивали, я еду во Фридхайм, потому что там расположен интернат, в котором я буду учиться. Я еще хожу в школу. Я трижды оставался на второй год. И сделаю все для того, чтобы остаться и в четвертый раз.

— Но зачем?

— Для собственного удовольствия, знаете ли, — ответил я. — Нам надо сворачивать с шоссе.

Я поворачиваю направо.

До Фридхайма восемь километров.

Широкая петля ведет через мост над шоссе. Я вижу березы, ольховые деревья и несколько дубов. Улица сужается. Луга и лесочки. Маленькое местечко. Узенький мост перекинут через узенькую речушку. По обеим сторонам дороги выстроились тополя, которые вскоре сменяются домами. Мирный городок, будто сошедший с открытки начала девятнадцатого века. Я проезжаю под постройкой, соединяющей два бело-коричневых дома, и вижу ратушу, высокую церковную колокольню с барочным куполом. Теперь я вынужден ехать очень медленно, со скоростью 50 километров в час, так как многие машины выбрали тот же путь, что и мы.

Напротив колокольни стоит старинный дом, украшенный искусной резьбой на фасаде и каким-то глубокомысленным изречением. В нижнем этаже дома располагается магазин под вывеской: «Все для путешествия». На витрине я вижу не только чемоданы и дорожные сумки, но и конскую упряжь. Выходит, здесь путешествуют и на лошадях.

Едем мимо рыночной площади.

— Есть здесь еще какая-нибудь дорога, которая ведет к вам наверх? — спрашиваю я сидящую рядом женщину.

— Если здесь повернуть направо, но она очень плохая.

— Теперь это неважно. Здесь нам не проехать. Эта дорога, похоже, ведет прямо к интернату. Сегодня последний день каникул. Родители привезли своих детей обратно в школу. Их что-то около трех сотен, если я не ошибаюсь.

— Вы здесь впервые?

— Ну да. Я новенький. Сейчас направо?

— Да. Я могу добраться пешком… я не хочу вас задерживать. Вам надо в интернат.

— У меня время есть, а вот у вас его нет.

Я сворачиваю направо. Улица просто кошмарная. Канава за канавой, траншеи пересекают проезжую часть, камни.

— Зачем вы делаете это — помогаете мне, после всего того что я наговорила?

— Не знаю, — ответил я.

И это еще одна ложь.

Глава 9

Я ползу уже со скоростью 30 километров в час, боюсь, что полетят все оси и рессоры. Дорога — об улице речь давно не идет — резко поднимается в гору. Смеркается. Посередине садов и парков виднеются виллы, маленькие дворцы и даже один небольшой отреставрированный замок.

— Кто там живет?

— Кто-то из Франкфурта, — говорит она. — Летом, в выходные. Минут через десять покажется наш дом.

Как вы думаете, можно в одно мгновение почувствовать страшную, дикую тоску по настоящей, искренней, честной любви?

Света все меньше. День заканчивается. Верена все еще сидит рядом со мной. Еще десять минут. Что дальше?

Вдруг я вздрагиваю от холода.

На обочине дороги возникает щит с надписью. Читаю:

Общество гуманности

«Ангел Господень»

Дом отдыха

Тропинка ведет вниз к покрашенному белой краской старому крестьянскому подворью. Перед ним стоит зеленая помпа. Вокруг резвятся дети.

— Кто же позвонил вам в аэропорт?

— Кухарка.

— Вы доверяете ей?

— Несомненно.

— Сколько у вас здесь слуг?

— Чета садовников и один слуга.

— А им вы доверяете?

— Они на стороне моего мужа.