— Как красиво… А дальше? Что было дальше? — негромко спросила Ксения, обмирая.

— Мы боролись с нашими чувствами.

— Что-о-о? Боролись… с чувствами? Но зачем? Зачем? Вы же полюбили друг друга! Как вы могли с этим бороться? — Ксения снова вскочила.

Мать взяла ее за руку.

— Сядь, пожалуйста. Успокойся. Все не так просто. Чувства — это еще не все. Есть еще разные обстоятельства.

— Как же так? А я думала…

— Ты все правильно думала, дочка. Но есть много других вещей, которые нам с твоим отцом приходилось учитывать. Мы знали, что наши чувства и наши поступки вызовут не просто протест моих близких, не такой взрыв эмоций, какой случается сплошь и рядом в семьях, где дети действуют наперекор воле родителей, а потом всё успокаивается и входит в свои берега. Негодование моих родителей — это видимая всем их позиция на долгие годы. Ведь я оскорбляла аристократическое представление о порядке и добродетели, дав волю своему сердцу. Посягала на незыблемое и святое — на свой долг принцессы, которая должна поступать сообразно дворцовым устоям.

— То есть твой отец, король, счел бы папу неподходящей парой, если бы ты ему сразу сказала, в кого ты влюбилась и за кого хочешь идти замуж? — важно спросила Ксения. В ее голосе прозвучали взрослые нотки, и миссис Сандон опять улыбнулась.

— Он и мысли такой не мог допустить! — кивнув, ответила она дочери.

— Но как папа попал во дворец?

— Он приехал в Словию в числе одного из адъютантов английского генерала, который прибыл с военной миссией.

— Да вы просто чудом встретились! — ахнула Ксения. — А дальше, дальше?!

— Нам помогла моя сестра. Мы же были похожи как две капли воды! Если бы не она…

— О! Так у тебя есть сестра?! Но про сестру-то ты могла бы и раньше мне рассказать! — огорчилась Ксения с укоризной.

— Поверь, что нет. Как я могла рассказать о ней — и не рассказать всего остального?

Вздохнув, Ксения присмирела.

— А ты была еще не готова узнать так много всего необычного. Не каждая, знаешь ли, семья имеет такое начало, как наша, я говорю о нас с папой… Но если бы ты знала, как я хотела, чтобы ты узнала о нас все! Чтобы мы могли поговорить по душам! Мне так этого не хватало! — Миссис Сандон сделала круг по комнате, собрала в узел пышные рыжие волосы, рассыпавшиеся по плечам, и обернулась к дочери. — Близнецы — это самая тесная родственная связь из всех возможных! — очень серьезно произнесла она, и голос ее чуть дрогнул. — Хоть я и любила без памяти и продолжаю любить твоего отца, частичка меня осталась с сестрой, с Доротиной!

— Какое красивое имя! До-ро-ти-на… — мечтательно произнесла Ксения. — Но мне всегда очень нравилось твое, мама… Лилла! Как колокольчик звенит. И ты так смеешься, как звенит колокольчик.

— Выдумщица ты моя!

— Нет, не выдумщица, а так все и есть!

— Ну хорошо… Но я хотела здесь, в Англии, зваться Лили, но твой отец мне не позволил. Он сказал, я только Лилла — и никакая я не Лили! А ты знаешь — я всегда все делаю так, как он того хочет. — Миссис Сандон склонила голову набок и выжидающе посмотрела на дочь.

— И он всегда все делает так, как ты хочешь! — весело рассмеялась Ксения.